США не ратифицировали Версальский договор. И с помпой не вошли в Лигу Наций, «милостиво» вступив в нее лишь в 1934 году (между прочим, одновременно с СССР). То есть когда Штаты еще очень скрыто, но последовательно начали готовить второй тур мировой бойни.
Но авторы манифеста Второго Конгресса Третьего Коммунистического Интернационала предвидели такой поворот еще летом 1919 года: «Правящие круги США пытаются с помощью Лиги Наций прикрепить к своей золотой колеснице народы Европы и других частей света, обеспечив над ними управление из Вашингтона. Лига Наций должна была стать, по существу, мировой монопольной фирмой „Янки и К0“…»
Так Лига ею и стала! Без всякого там формального членства в ней США! Европейские клиенты США, например Уинстон Черчилль, уверяли весь свет: «Едва была создана Лига Наций, как ей был нанесен почти смертельный удар. Соединенные Штаты отреклись от детища президента Вильсона, а затем его партия и его политический курс были сметены победой республиканцев на президентских выборах 1920 года».
Черчилль написал это в своей «Истории Второй мировой войны», но с точки зрения объяснения событий опус Черчилля стоил «дневников» Хауза, которые можно отнести не к истории, а, скорее, к ее искусной фальсификации.
Вильсона смели не республиканцы — 25 сентября 1919 года его разбил паралич, и его поражение на предстоящих выборах было неизбежным уже поэтому.
Политический же курс США на установление экономического и прочего контроля над европейской ситуацией и упрочение возникшего мирового лидерства сохранился. И что стоили литературные «дымовые завесы» Черчилля, если новый президент США Гардинг действовал в точном соответствии с программой Вильсона, ранее заявлявшего: «Мы должны финансировать весь мир, а те, кто финансирует мир, должны управлять им»?
Его фраза была зародышем будущих планов Дауэса и Юнга, о которых мы ещё поговорим… Но как раз в то время, когда американец Дауэс вел в Европе активные переговоры, готовя новую американскую диспозицию для Европы в виде плана Дауэса, за полгода до её обнародования Е. Тарле в апрельском номере «Анналов» за 1924 год утверждал: «Из вне европейских держав только Соединенные Штаты представляют собой серьезную (неужели всего лишь „серьёзную“, а не „серьёзнейшую“? — С.К.) величину, но правительство Штатов и главенствующая с выборов 1920 года республиканская партия основным принципом своей внешней политики демонстративно выставляют начало полнейшего невмешательства в европейские дела. Да и удивительно было бы, если бы дело обстояло иначе».
Дело, конечно же, обстояло иначе… США не просто все более явно вмешивались в дела Европы. Они были полны решимости чуть ли не единолично вершить отныне ее судьбу!
Вильсон, хотя и пребывал в параличе, вполне мог обеспечить ратификацию Версальского договора со всеми статьями о Лиге Наций. Для этого было достаточно принять ряд непринципиальных поправок Лоджа. Но Штатам было выгоднее изобразить дело так, что они устраняются-де от Лиги, «где преобладают Англия и Франция».
Ход был умный — зачем кукловоду выставлять себя на обозрение публики? Историки изучали архивы, а не мешало бы познакомиться еще и с приемами средневековых мистерий, где раскрашенная деревянная фигурка на ниточках изображала Деву Марию (от чего, собственно, и ведет название театр марионеток).
А вообще-то тогдашнему закулисному руководству мира можно лишь аплодировать. Будущее оно планировало уверен ной рукой — широко и не мелочась.
Особенно явно это проявилось в том, как Штаты подошли к проблеме колоний. Мандаты на бывшие владения Второго Рейха получали все кому не лень, даже Бельгия и Япония. Последняя получила под мандат Лиги Наций Каролинские, Маршалловы и Марианские острова. И только США не получили НИЧЕГО.
Почему же? Что, бедняга Дядя Сэм не смог отстоять своих интересов? Вряд ли… Просто нужно было смотреть вперед. В самом расцвете колониальной системы уже таился скорый ее закат. Так стоило ли из-за мандатной бумажки порождать раздражение или даже озлобление у будущих экономических рабов Штатов?
Да и почему «будущих»? И без мандатов Америка полу чала из голландских колоний на выгодных условиях 86 % сырого каучука, 87 % олова, из Азии — 85 % импорта вольфрама…
Недаром начальник Штаба РККА Б. Шапошников в конце двадцатых годов писал: «Всем известны те позиции, кои ныне завоевал в мире капитал Америки. Они подороже территориальных захватов».
А Лига Наций? А Европа? Велика ли разница! Разве фактическое управление ими не переходило в руки доллара?
Подсчитано, что с 1920 года за старые долги Европа отваливала банкам и частным гражданам Соединенных Штатов 665 миллионов (тогдашних! тогдашних!) долларов ежегодно в течение около десятка лет. И платили европейцы не золотом (которое к тому времени и так почти все уже перекочевало за океан), а ценными бумагами предприятий!
Как ни крути, а события развивались по прогнозу Ленина, сделанному в августе 1916 года: «Крупный финансовый капитал одной страны всегда может скупить конкурентов чужой, политически независимой страны. Экономическая „аннексия“ вполне осуществима без политической».
Так и выходило! Фактически после Первой мировой войны Соединенные Штаты получили один общий мандат на управление Европой и миром, что бы там ни утверждали «аналитики» и «историки», не видящие дальше официальных протоколов. А ведь могли бы и вспомнить, что тогда же, на «мирной» Парижской конференции Клемансо проорал в лицо всем грядущим их поколениям: «К черту! Никаких протоколов!».
Поэтому мысленная прогулка по коридорам Версальского дворца с целью заглянуть не в бумаги, а в глаза его временным хозяевам, даст нам больше… И тогда выясняется вот что…
Вначале на Парижской мирной конференции Франция выдвинула требование к Германии подписать бланкетное, то есть неограниченное, обязательство о покрытии всех убытков, нанесенных войной.
Жадности у Клемансо было явно больше, чем ума. Он все еще думал, что Франция представляет собой в новом мире что-то действительно путное и весомое. Но легкомысленного, не смотря на престарелость, галла никто и не разубеждал. Зачем? Для виду и ради психологического давления на немцев с ним согласились. Хотя реально сумма с годами все более конкретизировалась (226 миллиардов в 1921 году, потом 132 и т. д.).
В Германии начались бурные протесты. Неистовствовали угольный король Гуго Стиннес и Национальная народная партия Гугенберга. Англия им сочувствовала, потому что чрезмерное ослабление немцев означало чрезмерное усиление французов. Зачем же оно Ллойд Джорджу?
И всё же, как повествуют исторические монографии, британскому Льву пришлось уступить галльскому Петуху… Хотя откуда такое нельвиное поведение? Разве в результате Версаля Лев не наложил свою лапу на 60 % (!) территории и 70 % (!) жителей всех колониальных владений в мире?
Как часто мы забываем, что за вроде бы «нелогичным» по ведением политиков чаще всего стоят принципы не «железной», и даже не «стальной» (пушечных кондиций), а «золотой» логики…
А «нелогичным» выглядело поведение не только джентльменов с Английского Острова, но и немца (точнее — немецкого еврея) Вальтера Ратенау. Действительно, как нужно было понимать согласие с пиратскими запросами Клемансо бывшего имперского руководителя Военно-сырьевого отдела, а теперь — министра хозяйственного восстановления Германии? Ведь Ратенау (убитый 24 июня 1922 года уже в должности министра иностранных дел) был деятельным сторонником безоговорочного выполнения версальских обязательств. Его за это и убили германские националисты. Так почему Ратенау отстаивал принципы ограбления вроде бы своей страны даже ценой жизни?
Политическая ипостась Ратенау известна достаточно широко. На Генуэзской конференции 1922 года он подписал Рапалльский договор с СССР. И его убийство террористической организацией «Консул» советская историография объясняла местью за Рапалло. Хотя в кругах, близких к Стиннесу, Ратенау с намного большими основаниями ненавидели за Версаль. Так или иначе о Ратенау-политике историки говорят часто.