Иначе говоря, позиция Мао Цзэдуна состояла в том, чтобы, используя и такую возможность, пусть появившуюся в определенном смысле вынужденно, как консультации на границе, еще более углубить не только идеологические, но и межгосударственные противоречия. Сделать упор в отношениях между нашими народами и странами на проблему границ и территорий, оставив ее в подвешенном состоянии «на вечные времена» (или до того времени, пока Китай не накопит достаточно сил и не использует сложившуюся в мире ситуацию для того, чтобы пересмотреть «неравноправные» договоры с нашей страной о границе, «исправить несправедливость», «рационально» решить проблему возвращения в состав Китая земель, якобы «отторгнутых» у него нашей стороной, в том числе в годы существования СССР).
Позиция Лю Шаоци была иной. Лю Шаоци полагал необходимым одновременно с провозглашением ряда политических и идеологических установок, совпадавших с оценками Мао Цзэдуна, все же разделить такого рода принципиальные вопросы и практические вопросы. Лю Шаоци, очевидно, стремился к тому, чтобы, сделав соответствующие заявления, подтвердив принципиальную позицию, отложить эти принципиальные разногласия в сторону, возможно, на очень длительное время.
Одновременно Лю Шаоци стремился найти решение практических вопросов, пусть в первую очередь только вопросов, касавшихся прохождения линии границы. По этим вопросам, в случае согласия нашей стороны с предложенным китайской стороной в ходе этих консультаций принципом проведения линии границы по главному фарватеру на судоходных реках и по середине несудоходных рек, Лю Шаоци был готов подписать соответствующие соглашения. Таким образом, вопрос о территориях оставался бы в подвешенном состоянии, но это никак не сказывалось бы на практике двусторонних отношений, так как на местности обе стороны придерживались бы согласованной линии границы.
Позиция Лю Шаоци исключала из двусторонних отношений вопрос о возможности столкновений, тем более вооруженных столкновений, между нашими странами на границе. В Китае такая позиция удовлетворила бы очень многих людей, ибо при этом китайская сторона получала бы большую часть островов на пограничных реках и в отношениях между нами сохранялся бы мир.
Одним словом, Мао Цзэдун вел линию на обострение двусторонних отношений и на доведение спора из-за границ и территорий до любого накала, вплоть до вооруженных действий, а Лю Шаоци был за сохранение мира в наших двусторонних отношениях, за практическое снятие напряженности в связи с нерешенностью проблем границ и территорий.
Что же касается Н. С. Хрущева, то он тогда занял мудрую позицию, приняв предложение китайской стороны, благодаря чему оказалось возможным решить вопросы почти по всей границе, особенно в ее речной части. Н. С. Хрущев тогда удивил Мао Цзэдуна, который, вероятно, никак не рассчитывал, что Н. С. Хрущев пойдет на принятие предложения о проведении границы по главному фарватеру судоходных и по середине несудоходных рек, т. е. согласится на передачу КНР многочисленных островов, находящихся по китайскую сторону от фарватера и середины рек.
Но напоминаю, что Н. С. Хрущев и начинал и закончил свою политику в отношениях с континентальным Китаем, исходя из подхода, в соответствии с которым он снимал проблемы в наших отношениях. Можно вспомнить, что еще в 1954 г. при первой встрече с Мао Цзэдуном в Пекине Н. С. Хрущев согласился с решением в пользу китайской стороны вопросов, связанных с КВЖД, с Порт-Артуром и Дальним, а в 1964 г. он же принял китайские предложения о размежевании на пограничных реках, согласившись с тем, чтобы часть островов, ранее принадлежавших нашей стране, стали китайскими.
В годы «культурной революции» в КНР появились сообщения, судя по которым можно полагать, что предложение о проведении линии границы по главному фарватеру судоходных и по середине несудоходных рек были внесены делегацией КНР во главе с Цзэн Юнцюанем именно по указанию председателя КНР Лю Шаоци. Так Лю Шаоци чуть было не сорвал осуществление стратегических расчетов Мао Цзэдуна на то, чтобы обострить отношения с СССР до такой степени, чтобы в Вашингтоне приняли наконец решение об установлении отношений с Пекином.
Ситуация в ходе пограничных консультаций в результате инициативы Лю Шаоци и принятия ее Н. С. Хрущевым сложилась таким образом, что в мае-июне 1964 г. дело двинулось к подписанию соответствующих документов о прохождении линии границы. В перспективе могла быть заложена основа для подписания нового договора о границе между нашими странами, благодаря чему можно было бы вообще снять вопрос о границе и о территориальных претензиях с повестки дня и устранить эту проблему, угрожавшую нормальному состоянию наших двусторонних межгосударственных отношений.
Итак, Н. С. Хрущев занял тогда, вероятно, неожиданно для Мао Цзэдуна, мудрую позицию, сумел принять предложение китайской стороны, благодаря чему оказалось возможным решить вопросы почти по всей линии прохождения границы, особенно в ее речной части.
Мао Цзэдуна это не устраивало: вопрос о границе и о «территориальной задолженности» нашей страны Китаю он хотел оставить в «подвешенном состоянии». Ведь решение вопроса о прохождении линии границы снимало, по сути дела, весь вопрос о территориальных претензиях к СССР. Нас уже нельзя было бы трактовать как извечного «северного врага» Китая.
Как бы там ни было, а после некоторой паузы, вызванной временным замешательством Мао Цзэдуна, летом 1964 г. он практически прекратил консультации — после того как открыто, в заявлении, предназначенном для мировых средств массовой информации, заговорил о «территориальных претензиях» к нашей стране. По вине Мао Цзэдуна возможность мирного развития наших отношений и существенного продвижения на пути решения вопросов о границе была упущена.
К 1969 г. обстановка на границе становилась все более тревожной. Инциденты происходили все чаще, правда, при этом еще не применялось оружие. Если бы были подписаны соглашения, подготовленные в ходе консультаций 1964 г., тогда к 1969 г. не было бы и вопроса об островах на реках, в том числе и вопроса об острове Даманском. Он, кстати, отошел бы к Китайской Народной Республике.
Мина конфликта на Даманском, возможность возникновения вооруженного столкновения там была заложена именно заявлением Мао Цзэдуна о территориальном счете к нашей стране в 1964 г.
В отношениях между сторонами, каждая из которых обладает самоуважением и чувством собственного достоинства, строго относится к вопросу о своем суверенитете, изменения границы могут происходить не путем давления, применения силы или фактического изменения ситуации на местности, но только на основании юридических документов, при согласии с ними обеих сторон. Поэтому наша сторона была готова в любой момент вернуться за стол пограничных переговоров и вести их на основе уже согласованных принципов, в частности, принципа проведения линии границы по главному фарватеру на судоходных и по середине несудоходных рек. Но естественно, продолжала охранять существовавшие в то время в соответствии с двусторонними договорами границы.
Именно на этом основании наши пограничники делали устные представления своим коллегам из КНР, когда речь шла о появлении пограндозоров соседей на острове Даманском. Во время очередной встречи таких пограндозоров и произошли трагические события, описанные выше.
Необходимо также сказать, что никто в Москве, ни высший руководитель, в то время Л. И. Брежнев, ни другие лидеры, не исходили из того, что на советско-китайской границе возможно применение оружия; во всяком случае, они полностью исключали применение оружия с нашей стороны. В соответствии с указаниями из Москвы политическая работа с пограничниками проводилась в том духе, что, несмотря на обострение двусторонних отношений, особенно в сфере идеологии, армия КНР, ее погранвойска, это все-таки рабоче-крестьянская армия, которая никогда не будет стрелять в своих братьев по классу — наших рабочих и крестьян, одетых в военную форму.