Положение с исследованием темы русско-ливонскою конфликта рубежа ХV–ХVІ вв. в отечественной исторической науке в настоящее время оставляет желать лучшего. Долгие годы холодной войны и отражение натиска «остфоршунга» на идеологическом фронте отнюдь не содействовали появлению в советской историографии объективного взгляда на проблему. Но нет худа без добра — во многом благодаря «остфоршунгу», который в работах советских ученых не раз подвергался острой критике[89], тема контактов России со странами Балтийского региона в послевоенные годы оказалась востребованной научными кругами. Важным достижением советских историков было то, что они неизменно рассматривали балтийское направление политики московских государей в широком контексте международных политических и экономических отношений зарождающегося Российского государства, которые определялись характером и потребностями его внутреннего развития. В связи с этим следует упомянуть работы И. П. Шаскольского, К. В. Базилевича, Н. А. Казаковой, В. Н. Балязина, И. Б. Грекова, Б. Н. Флори, А. Л. Хорошкевич[90], научную значимость которых мы признаем и в настоящее время.
Начавшаяся в 80-х гг. перестройка, бурные и тяжелые 90-е гг., сопровождавшиеся экономическими и политическими потрясениями, начало нового тысячелетия, когда обновленное Российское государство постепенно стало выходить из состояния глубокого кризиса, — все эти события вызвали большой спрос на информацию по проблемам государственного строительства. Период правления великого князя Ивана III Васильевича, с именем которого принято связывать начальную фазу политической централизации, неизменно находится в центре исследовательского интереса. Внешняя политика этого государя, и в частности область русско-ливонских отношений рубежа ХV–ХVІ вв. («балтийский вопрос»), также не оставлена без внимания. В этой связи можно назвать работы А. А. Зимина и Ю. Г. Алексеева, содержащие небольшие экскурсы с характеристикой той тревожной обстановки, которая возникла на северо-западной окраине Московской Руси в конце XV столетия[91]. Подобным же образом тема затронута в биографиях Ивана III, представленных на суд широкого круга читателей Р. Г. Скрынниковым и Н. С. Борисовым[92]. Безусловно, интересны также книги В. А. Волкова и Ю. Г. Алексеева, посвященные военной истории той эпохи[93].
Специального исследования русско-ливонских противоречий конца XV в. в российской историографии за последние годы не появлялось. Отечественные историки зачастую остаются в плену построений полувековой и столетней давности, выполненных в соответствии с канонами политической историографии и за десятилетия глубоко укоренившихся в коллективном сознании. В подавляющем большинстве случаев историки придерживаются представлений о позитивном характере устремления молодого централизованного Российского государства к берегам Балтики, развивают идею о намерениях московских государей конца ХV–ХVІ вв. покончить с господством Ганзы в балтийской торговле и самим «ногою твердой стать при море»; в разных вариациях повествуют о серьезной угрозе, какую якобы представлял для России союз ливонских государств, и об агрессивных планах в ее отношении, которые лелеяло руководство Ливонского ордена, в первую очередь магистр Вольтер фон Плеттенберг. Эти посылки отмечены заданностью, упрощают и искажают предысторию русско-ливонского конфликта, под знаком которого прошел почти весь XVI в. и который эхом отдавался в судьбах прибалтийских народов, немцев и россиян на протяжении столетий.
Во время научной конференции «Балтийский регион между Германией и Россией», которая проходила в июне 2007 г. в Люнебурге, профессор М. Гартлеф, обращаясь к аудитории с приветственным словом, предостерег собравшихся историков, социологов, искусствоведов, филологов из разных стран от необдуманных заявлений и огульных обвинений, дабы не оказаться, по его словам, в положении слона в посудной лавке и не сломать хрупкую конструкцию современного «балтийского вопроса».
89
90
91
93