• Охватит ли Евразийская зона свободной торговли пять или целый десяток стран, включая Турцию, Иран, Азербайджан, Украину и страны Центральной Азии?
• Останутся ли у власти левые режимы в Латинской Америке?
• Обретут ли реальную силу БРИКС и Шанхайская Организация Сотрудничества?
• Станут ли реальностью трансатлантическое и транстихоокеанское партнерства?
• Смогут ли Китай и США сохранить стабильность во взаимоотношениях, несмотря на неизбежное изменение в соотношении сил?
• Перенесет ли США военное противостояние в космос и Интернет?
• Останется ли Арктика зоной мирного развития или она станет ареной политической и военной конкуренции?
Ответив на эти вопросы, можно собрать много картинок 2020 года, но для наглядности взглянем на две самые контрастные. Начнем со сценария, более или менее благополучного для России.
К 2020 году мировая экономика постепенно набирает темп. Сначала США, а потом и Европа оставляют позади десятилетие долгового кризиса. Китайские темпы роста уже не те, что пять, а тем более десять лет назад, но это не приводит к экономическому коллапсу и социальному взрыву. Даже цена на нефть постепенно возвращается в комфортную для большинства стран зону вокруг 90 долларов за баррель.
Новая, республиканская, администрация США решила снизить градус конфронтации с Россией. О разрядке говорить пока рано, но политический диалог начался. В отсутствие перспектив «горячей войны» в Европе Пентагон вновь заговорил об американской уязвимости в Азии и в киберпространстве.
Восточная Европа более не пестрит «заявлениями о неизбежной российской агрессии». Перед правительством Украины стоит тяжелейшая задача возрождения экономики и социальной ткани общества, потрясенного войной, как и выстраивания новых отношений с соседями. Но худшее уже позади.
Потепление в отношениях позволило европейским странам отменить большинство санкций, введенных против России. Опять заговорили о «европейском доме от Лиссабона до Владивостока». Российская экономика и рубль постепенно возвращаются к состоянию, в котором они были до начала украинских событий, однако атмосфера кризиса еще ощутима.
Выборы в Германии и Франции привели к власти новые команды, которые позволили поставить вопрос о реформе Евросоюза. В рамках недавно подписанного трансатлантического партнерства у европейских стран нет другого выхода, кроме срочного повышения своей конкурентоспособности. Однако у членов Евросоюза существуют диаметрально противоположные мнения о том, как ее достичь. На повестке дня деление стран на «ядро», готовое к более глубокой, в том числе политической интеграции, и всех остальных, не готовых делиться суверенитетом. Франция колеблется, раздираемая дебатами между «европейцами» и «националистами», но склоняется ко входу в «ядро». Германия, несмотря на раздражение всех остальных, должна сказать последнее слово.
Несмотря на сложные межгосударственные отношения, государства Закавказья сумели найти возможность укрепить региональную транспортную инфраструктуру, которая позволяет им воспользоваться плодами растущих торговых связей в треугольнике Турция – Иран – Россия. Идут консультации об ассоциации этих стран с Евразийским экономическим союзом.
Центральная Азия прошла через болезненный процесс смены национальных лидеров, однако отдельные акты межэтнического насилия и терроризма не привели к региональному взрыву, частично из-за успешной работы структур ОДКБ и ШОС, частично из-за улучшения экономической конъюнктуры, в которой инфраструктурные проекты, оплаченные Китаем, сыграли важную роль.
Хотя будущее границ на пространстве между Средиземным морем и Персидским заливом не вполне ясно, война радикальных исламских группировок в Сирии, Ираке и Иордании выдохлась. Радикалы ушли в подполье. Немалую роль в этом сыграл Иран, который после урегулирования ядерного вопроса взял на себя роль гаранта региональной стабильности. Однако беспокойство вызывает судьба Саудовской Аравии, где процесс смены поколений в королевской семье пришелся на момент, когда региональное влияние страны поставлено под вопрос.
АСЕАН продолжает свой путь региональной интеграции. Хотя территориальные споры вокруг островов Южно-Китайского моря никуда не делись, основные региональные игроки – Индия, Вьетнам, Индонезия – пока фокусируются на внутренних проблемах роста. Основная игра идет вокруг конкурирующих предложений по конфигурации будущего пантихоокеанского режима свободной торговли. Япония делает шаги к более активной роли в регионе и к диалогу с Китаем и Россией – но пока осторожно.
В Латинской Америке Бразилия еще более закрепила за собой статус лидера. Все более привлекает внимание инвесторов Мексика. По всему континенту чувствуется растущее влияние Китая. Оно особенно заметно в Никарагуа, Венесуэле и Кубе, где проекты межокеанского канала, добычи тяжелой нефти в бассейне Ориноко и новый портовый комплекс в Мариэле начинают серьезно менять динамику развития региона. Вслед за американским бизнесом американская администрация, подыгрывая растущему влиянию «латинос», начинает реально задумываться о своей долгосрочной политике на южном направлении.
В турбулентный период 2014–2016 годов БРИКС показал себя как фактор стабильности и разума в мировой политике. В организацию просятся все более самостоятельная Индонезия и вышедший из-под санкций Иран. Рост цен на нефть и снятие санкций с России вновь вывели тему арктического сотрудничества на первые полосы газет.
Однако ничто не обещает, что гроза обойдет нашу страну стороной, а мир обойдется без серьезных потрясений. Худшая альтернатива для России могла бы выглядеть примерно так…
2020 год мировая экономика встречает в болезненном состоянии. Американский экономический подъем, на который возлагали столько надежд, не только не привел к чувствительному глобальному ускорению, но и сам существенно замедлился. Политика Европейского Центрального банка обогатила банкиров, но не решила главных проблем европейской экономики. Более того, отдав инициативу центральным банкам стран ЕС, ЕЦБ, с немецкой подачи, открыл двери процессу дезинтеграции. На фоне проблемной мировой конъюнктуры экономика Китая дала первый реальный сбой, на который руководство страны ответило резким «закручиванием гаек», а население – переводом денег за рубеж всеми возможными средствами. Нефть, несмотря на военные действия в нескольких регионах мира, так и не поднялась выше 70 долларов за баррель. ОПЕК практически перестала быть эффективной организацией.
Новая, республиканская, администрация США сделала ставку на выход из кризиса через рост военных расходов, благо это позволяет одновременно перекроить ситуацию в ключевых регионах в свою пользу. В Европе это выразилось в создании в Восточной Европе военного блока стран от Балтики до Черного моря, который отрезал Россию от Западной Европы. Евросоюз практически парализован как экономическая и политическая организация. Переговоры о создании трансатлантического партнерства близки к завершению, но против соглашения выступают как правые, так и левые радикалы, которые в нескольких странах уже находятся в одном шаге от власти.
«Горячая война» на Донбассе выдохлась, однако ключевые вопросы так и не решены. Националисты, контролирующие власть в Киеве, просятся в созданный американцами Восточноевропейский военный блок и, чтобы отвлечь внимание от экономического коллапса, нагнетают напряженность вокруг Крыма.
С российского Северного Кавказа постоянно идут сводки о терактах и боестолкновениях. Более того, с угрожающей частотой приходят сводки о взрывах в глубине России, в том числе и в столице. ФСБ, ссылаясь на войну, «развязанную ЦРУ против России», периодически демонстрирует по телевидению пойманных иностранных «джихадистов», впрочем, не только из исламских стран.
Сама Россия, фактически отрезанная от мировой экономической системы, налаживает новую экономику, где государство играет роль ведущего инвестора и жесткого регулятора. Несмотря на начавшийся рост производства, инфляция не дает расти уровню реальных доходов.