«Второе дыхание» евразийский интеграционный проект обрел в разгар глобального кризиса. Кризис заставил тогда многих обратить внимание на региональные формы интеграции. В 2009 году Путин, будучи главой правительства, форсировал процесс создания Таможенного союза в составе Белоруссии (9 млн жителей), Казахстана (16 млн) и РФ (142 млн). В 2012 году ТС официально стал Единым экономическим пространством трех стран.
Готовясь к своему третьему президентскому сроку, Владимир Путин, начиная с осени 2011 года, выступил с серией программных статей, в которых евразийская интеграция (не только экономическая, но политическая и военная) была фактически обозначена в качестве главного внешнеполитического проекта России[59].
С точки зрения Путина и его главного помощника в деле евразийской интеграции Сергея Глазьева, этому проекту требовалась «критическая масса» – единый рынок численностью в 200 млн потребителей. Для решения этой проблемы Москва предприняла новую попытку привлечь Украину (45 млн жителей) к евразийскому проекту. Избрание четвертым президентом Украины в 2010 году Виктора Януковича на смену прозападному политику Виктору Ющенко, казалось, создавало предпосылки для этого.
Янукович немедленно отозвал просьбу о вступлении Украины в НАТО и провел через Верховную раду закон о внеблоковом статусе Украины. Антироссийские тенденции в политике официального Киева были приглушены, русский язык в соответствии с новым законом получил статус регионального в ряде областей Украины. В то же время экономического сближения Украины с Россией при Януковиче не произошло. Киев был готов лишь к сотрудничеству с ТС/ЕЭП, но не к интеграции с РФ и ее партнерами. Движимый семейными и клановыми интересами, четвертый президент Украины собирался маневрировать между Россией и Западом.
С точки зрения Кремля, это была межеумочная позиция. Выступая на Валдайском форуме в сентябре 2013 года, Путин рисовал картину мира, структурированного вокруг крупных цивилизационных проектов, которые одновременно являлись бы геополитическими и геоэкономическими конструкциями. В этой картине «Русский мир» выступал как единый российско-украинско-белорусско-евразийский блок, соприкасавшийся с Евросоюзом на западе, Китаем на востоке и мусульманским Ближним и Средним Востоком на юге. Путин говорил о русских и украинцах как о едином народе[60].
Москва приложила много усилий для того, чтобы ясно и доходчиво показать Януковичу, что в его интересах и интересах Украины – курс на сближение и интеграцию с Россией и ее партнерами по Таможенному союзу и Единому экономическому пространству. Украине тем самым был бы фактически гарантирован огромный рынок почти в границах бывшего СССР. В рамках Евразийского союза Украина заняла бы самое важное положение после России. Москва также была готова помочь Украине решить ее сложные финансовые, экономические и социальные проблемы. С 2012 года Путин, для которого приоритетность евразийской интеграции стала безусловной, был готов создать российско-украинский союз на самых выгодных для Киева условиях.
Одновременно Европейский союз вел дело к оформлению первых результатов «Восточного партнерства» – соглашений об ассоциации с партнерами, а также договоренностей о свободной торговле с ними. Речь шла о сравнительно скромных проектах, открывавших, однако, путь к включению ассоциированных стран в западное сообщество. Проект «Восточного партнерства», таким образом, являлся прямым конкурентом интеграционных планов РФ. Кроме того, он отражался на давно сложившихся экономических отношениях Украины и России, между которыми с 1990-х годов действовал режим свободной торговли в рамках СНГ.
Москва в этой ситуации предпочла проявить гибкость. Ее предложения о трехсторонних переговорах с участием ЕС и Украины о будущих торгово-экономических отношениях между ними были, однако, отвергнуты Брюсселем как неприемлемое вмешательство в компетенцию двух участников – Украины и самого ЕС. Это был принципиальный момент. В Европе, как и в США, отказывались признавать какое-либо право России на обсуждение характера и форм отношений между бывшими советскими республиками и странами Запада. Киев по привычке маневрировал между Брюсселем и Москвой, не обозначая своих долгосрочных приоритетов.
В ответ Москва решила продемонстрировать Киеву, какие последствия имело бы принятие Украиной европейских условий без согласования с Россией. Вслед за «пряником» заманчивых предложений в плане интеграции РФ продемонстрировала Украине «кнут» таможенных и иных экономических ограничений. Киев, со своей стороны, решился на рискованный маневр.