В результате этих мер число людей, готовых поставить свою подпись под письмом протеста, после 1968 г. стало постепенно уменьшаться. Но тут возник новый неожиданный феномен: «самиздатовский» журнал, посвященный описанию случаев нарушения властями своих же собственных законов. На обложке журнала с довольно скучным названием «Хроника текущих событий» размещалась известная статья 19 из Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН (и подписанной Советским Союзом), которая гарантировала всем людям «право на свободу мнений и их выражения». Подача материалов была также крайне сдержанной. Не было обычных редакционных статей, а просто приводился перечень дисциплинарных действий властей, обысков, допросов, предупреждений, арестов, судов и других официальных санкций. Один экземпляр журнала всегда переправлялся за границу, и его содержание передавали зарубежные радиостанции, вещавшие на русском языке. Остальные экземпляры издания тиражировались путем многократных перепечаток под копирку на пишущих машинках. Таким образом, сложилась целая сеть распространения журнала, ставшая, в свою очередь, каналом получения информации. Пусть и не с поразительной пунктуальностью, но и с не менее удивительной регулярностью журнал выходил один раз в два или три месяца вплоть до 1982 г.{414}.
По соответствующим поводам «Хроника» выпускала сокращенным тиражом специализированные номера, посвященные проблемам меньшинств, — национальных (евреи, грузины, эстонцы), религиозных (баптисты, свидетели Иеговы, преследуемые православные христиане), социальных (простые рабочие, инвалиды). Журнал выступал и в поддержку одного социального большинства — женщин. Здесь находился целый пласт, содержавший ростки зарождавшегося гражданского общества, у которых не хватало сил даже пробиться на поверхность.
Стали появляться и другие неформальные группы и объединения, которые не были санкционированы властями, но допускались, хотя бы временно. Рок-группы давали концерты в плохо освещенных подвальных помещениях. В таких же условиях проводили свои физические и духовные занятия любители йоги. Вокруг популярных певцов и спортивных «звезд» начали стихийно создаваться фан-клубы. Некоторые инициативные комсомольские организации пытались сотрудничать с ними, предлагая, в частности, помещения или свои консультации, но в большинстве случаев такие группы действовали в полном вакууме, не имея какой-либо социальной поддержки{415}.
Таким неконтролируемым образом советское общество порождало новые структуры, которые могли находиться как наполовину внутри официальных структур, так и полностью вне их. Но ни одна из новых структур не была полностью интегрирована в существующую советскую систему. Этот социальный процесс нигде не имел таких роковых последствий, как в национальной — за исключением русской — среде.
Национальное пробуждение
«Стабильность кадров» обернулась в действительности гарантией этнической исключительности. Национальная политика, проводившаяся Советской Россией с самого начала, намеренно поощряла рост и укрепление национального самосознания и продвижение национальных кадров. Такая стратегия исходила из того, что это был необходимый, но временный шаг на пути к «пролетарскому интернационализму». Когда развитие самостоятельности наций грозило выйти из-под контроля и превратиться в «буржуазный национализм», Сталин применял к приверженцам такого национализма методы жесточайшего террора. Теперь, в отсутствие массового террора, политика «развития национальных окраин» расцвела пышным цветом, и местные кадры могли спокойно укреплять свою власть. К 1985 г., например, пять первых секретарей республиканских компартий в Средней Азии находились у власти более 12 лет, из них четверо — более 20 лет. Результатом этого явилось не образование наций в том смысле, как мы это понимаем, а скорее приспособление архаичных социальных структур — патриархальных семей, кланов, племен — к советской номенклатурной системе. Поскольку номенклатура была основана на принципах личной зависимости и лояльности, такой переход дался без особого труда.
В России и на большей части европейской территории Советского Союза дореволюционная элита была либо уничтожена, либо рассеяна революционной бурей. Поэтому советская иерархия создавалась, что называется, «с нуля». Прежние национальные элиты на Кавказе и в Средней Азии не подверглись полному уничтожению. Это относилось по крайней мере к тем национальностям, которые не были депортированы Сталиным. В этих регионах местная элита и советский правящий класс слились воедино: номенклатурная система была удобным средством для удержания власти в руках старой элиты и допускала при этом умеренную модернизацию традиционной иерархии, так как гарантировала этой элите власть и поддержку со стороны всей государственной машины, включая партию, армию и КГБ, при условии сохранения лояльности Советскому государству. Колхозы очень часто просто закрепляли вековые традиции общинного землевладения и совместной обработки земли, подчиняясь управляющим из семей местной аристократии. Низкий социальный статус сельского труда и довольно пренебрежительное отношение к сельскому хозяйству в Советском Союзе заставляли крестьян полагаться на свои силы для того, чтобы выжить и получить хотя бы какую-то прибыль. Иногда они все-таки обращались к местным влиятельным людям, ища у них защиты и помощи в трудные годы. Даже в городах отношения на заводах, в учебных заведениях и других учреждениях строились, хотя и в скрытом виде, на принципах главенства все тех же семейственных и клановых традиций{416}.