Далее Кочарян, более года бойкотирующий работу парламента, пытается прощупать ответ на весьма модный в Армении вопрос: «А друг ли нам Россия?» Оказывается, вовсе нет. Россия, прокладывающая железнодорожные коридоры через Азербайджан в Иран и через Грузию в Турцию, окончательно загоняет своего стратегического партнера (Армению) в тупик, увиливающая от голосования по острым вопросам армяно-азербайджанской и армяно-турецкой повестки в международных организациях Россия – не друг. Таков вывод армянского парламентария.
От проспекта Руставели до Майдана Незалежности – от роз к апельсинамФлаги Грузии с пятью красными крестами на Майдане в Киеве – стал ли оранжевый бунт сторонников Виктора Ющенко продолжением розового переворота Михаила Саакашвили? Не совсем. Цепную реакцию грузинских событий ощутили сначала в Армении и Азербайджане. И если в Баку митинг оппозиции разогнали без излишних сантиментов, то в Ереване марафон митингов и шествий, довольно массовых на старте и заметно поредевших в середине дистанции, был разогнан в ста метрах от финиша – здания администрации президента Роберта Кочаряна. Затем наступил разлад оппозиции – структурный и идейный. То была лишь цепная реакция без сценария и реквизитов, без символа, цвета, лидера и его соратницы.
Другое дело на Украине. Дуэт Виктор Ющенко – Юлия Тимошенко (сравните: Михаил Саакашвили – Нино Бурджанадзе) случайных действий и заявлений практически не допускает. Он планомерно осуществляет второй этап программы развала каркаса Союза, развала полного, уничтожения уже не идеологической, а географической его сущности, самой логики (стратегического, политического, экономического, культурного и т. д.) союза с Россией. Эта цель могла быть достигнута лишь инспирированием локальных переворотов с антироссийскими лозунгами в каждом из новых субъектов рухнувшего Союза. Полностью несостоятельным оказался и устоявшийся стереотип революции, предполагающий как минимум стрельбу и массовые волнения, а как максимум – расстрелянного диктатора.
В моду вошли революции цветные, театрализованные, сродни выборам в США – восторженный электорат, цветные флажки и прочая мишура.
Для Запада было важно и нужно, чтобы универсальный сценарий сработал именно в Грузии (южный мост к Армении и Ирану) и на Украине («санитарный кордон», западные ворота, крупный рынок сбыта и важнейший плацдарм в Восточной Европе). США, если не полностью отрезав Грузию и Украину от России, то как минимум утвердив в этих странах режимы, проталкивающие курс наибольшего препятствования политике Москвы, решают серьезную задачу – делают крайне проблематичным расползание российского политического влияния далее фактической границы Российской Федерации. В силу целого ряда обстоятельств, о которых будет сказано ниже, те же маневры оказались бы бессмысленны и неэффективны в Армении, а тем более в Азербайджане.
Фактическим катализатором свержения режима Эдуарда Шеварднадзе стали парламентские выборы в Грузии в ноябре 2003 года. Как известно, к занявшему впоследствии пост президента Грузии Михаилу Саакашвили в те дни примкнули спикер парламента Нино Бурджанадзе и экс-премьер Зураб Жвания. Тезисы грузинских оппозиционеров были логичны – наказание фальсификаторов выборов, установление законности в стране, возвращение под юрисдикцию Тбилиси Абхазии и Южной Осетии. О том, в какой мере удалось команде Саакашвили осуществить свои обещания, распространяться бессмысленно.
Зато основную свою миссию молодой грузинский лидер исправно выполнил. Отношения с Россией натянуты как никогда, с целью интернационализации искусственно обострен конфликт в Южной Осетии, острые заявления по Абхазии практически не ведут к возобновлению переговоров.
Грузинские деятели высказывают необходимость выхода из Содружества Независимых Государств, при этом бесповоротно очертив атлантический вектор во внешней политике. Между тем дальнейшее ухудшение отношений с Россией грозит и вовсе исключить перспективы решения конфликтов в Абхазии и Южной Осетии. Признавая весомость российского фактора, президент Грузии тем не менее называет Россию «воплощением зла» (благо, что сразу не причисляет к очерченной Вашингтоном «оси зла»). Стоит ли после этого говорить о возможности диалога между Москвой и Тбилиси вокруг абхазского и южноосетинского конфликтов? С трудом. А ведь без такого диалога (сложность которого была когда-то предопределена именно грузинской стороной) эти две проблемы не разрешимы. Таким образом, придя к власти, Саакашвили повел Грузию не путем прагматичного диалога с Россией, а, наоборот, путем силового давления на Сухуми и Цхинвали с параллельным дипломатическим натиском на Москву, подкрепленным политической и финансовой поддержкой Запада. Конек Саакашвили был плавно трансформирован от призывов восстановить территориальную целостность до необходимости защиты от «агрессивного соседа» посредством вступления в НАТО.