24 февраля 1920 года Советское правительство обратилось к Японии с предложением о мирных переговорах. Но японцы не хотели уходить. Уже известный нам делец Аничков находился в это время во Владивостоке и принял на постой молодого японского генерала, сменившего у того же Аничкова другого квартиранта — японского генерала в преклонных годах.
На ужине по случаю «новоселья» японец в качестве ответного тоста в его честь попросил разрешения спеть песню и запел о том, что в когда-то принадлежавшем Японии Никольске-Уссурийском пели веселые гейши, а теперь он сам поет песню о том, что есть на свете многоводная река с прозрачной холодной водой, которой так же много, как много на этом столе прекрасного вина. И он, генерал, уверен, что настанет время, когда сидящие за столом опять встретятся в прекрасном городе за Байкалом, что стоит на той реке, и будут пить ее холодную воду.
Река называлась Ангарой, а город на ней — Иркутском. Вот о чем пели японские генералы во Владивостоке весной 1920 года (а «русские патриоты» типа Аничкова заявляли, что будут рады приветствовать японцев в Иркутске после того, как те выгонят оттуда «проклятых большевиков»). Под такие песни 31 марта 1920 года Япония в ответ на мирные предложения Москвы ответила отказом под предлогом того, что... опасается за жизнь и имущество своих подданных, а также за мир в... Маньчжурии и Корее...
Последнее выглядело особенно смехотворно, но смеяться нам не приходилось — как мы знаем, в начале апреля японцы начали новый этап интервенции переворотом во Владивостоке.
Ответ Москвы прозвучал из Верхнеудинска.
Там 6 апреля 1920 года на съезде трудящихся Забайкалья была провозглашена Дальневосточная республика — «буфер» между РСФСР и зоной японской оккупации. Началась более чем двухлетняя история ДВР...
В Чите сидел посаженный японцами Семенов, но 25 июля 1920 года японцам пришлось Читу эвакуировать и отойти в Амурскую область. Япония цеплялась за свой дальневосточный шанс на русской земле до последнего. В отличие от Америки, эта ее политика внутри самой Японии была вполне популярной, и лишь красноармейские и краснопартизанские штыки все более отжимали японцев к океану.
26 августа 1921 года в японском Дайрене (бывшем русском городе Дальнем-Далянэ на китайском Ляодунском полуострове) начались переговоры между представителями Японии и ДВР. Дайренская конференция тянулась долго — до апреля 1922 года, когда японцы ее сорвали.
Дело в том, что в Вашингтоне с 12 ноября 1921 -го по 6 февраля 1922 года проходила конференция девяти держав по ограничению морских вооружений, тихоокеанскому и дальневосточному вопросам (я о ней скажу далее). Пока конференция длилась, Японии надо было иметь возможность заявлять, что «сибирские» проблемы она решит самостоятельно, потому что самостоятельно их контролирует.
Конференция закончилась, и японцы попытались покончить с «буфером» силой. Однако 15 августа 1922 года им пришлось заявить о предстоящей эвакуации — сила на Дальнем Востоке окончательно переходила к красным. Но и тут «маленькие черти из-за моря» не хотели уйти просто так — погрузившись на корабли, они попытались что-то выторговать на переговорах с ДВР и РСФСР в китайском Чаньчуне в сентябре 1922 года. Японцы теперь были готовы рассмотреть проект договора с ДВР, отвергнутый ими же в Дайрене и для японцев — с учетом надвигавшихся реальностей — крайне выгодный.
Но теперь уже не склонны были торговаться мы. И японцы нехотя начали готовить эвакуацию, охотно при этом грабя Дальний Восток напоследок... Им приходилось поторапливаться, потому что в начале октября был штурмом взят Спасск, а 19 октября народно-революционная армия ДВР подошла к Владивостоку.
Теперь оставалось одно — срочно подписывать соглашение об уходе японских войск из Владивостока 25 октября и срочно перемещаться на стоящие под парами пароходы.
25 октября Народное собрание ДВР объявило власть Советов на всем русском Дальнем Востоке, а 15 ноября 1922 года Всероссийский центральный исполнительный комитет объявил о вхождении ДВР в состав РСФСР.
Через месяц с небольшим, в декабре 1922 года, в Москве было провозглашено образование СССР.
Исключительно жадность и цепкость японцев продлили агонию белогвардейщины и интервенции на территории России до 1922 года. Однако теперь то, что без японцев закончилось бы уже к лету 1920 года, наконец произошло.
И Япония была вынуждена думать о том, как выстраивать свои теперь уже мирные отношения с новой пролетарской Россией.
И хотя особых успехов тут не наблюдалось, необходимость умерить аппетиты в отношении России была вызвана также новыми внутрияпонскими трудностями...