Сами эти чужеземцы — англосаксы и французы — усиливались в Китае прежде всего экономически, потому что серьезной — по европейским меркам — военной силы на Дальнем Востоке им тогда для обеспечения своего влияния и не требовалось. Да и не могли они тогда в ту зону их направить. «Войны» французов и англичан с Китаем в рамках «опиумной» политики на рубеже 50 — 60-х годов велись небольшими силами и были, по меткому определению историка Р. Светлова, «полицейскими войнами» ограниченного масштаба.
В первой главе я писал о неправдоподобно легких успехах англо-французского экспедиционного корпуса во время китайской войны 1856 — 1860 годов. Так вот, они, возможно, и были неправдоподобными в полном смысле этого слова.
Уж очень малыми оказались потери европейцев, зафиксированные историками по союзным реляциям. Но так ли легко все было на деле и так ли уж и без боя решалась судьба Китая? Интервентам всегда и везде проще свалить потери на «генерала Зиму», на «генерала Жару», на «маршала Тиф», чем на упорство туземцев. А еще проще и выгоднее их просто замолчать.
Если бы англичане и французы шли по Китаю только прогулочным шагом или парадным маршем, то уж взяли бы да и прошли его из конца в конец хотя бы в целях грабежа. Они этим занятием очень увлекались и, войдя в Пекин в 1860 году, поставили разграбление императорских дворцов на прочную коммерческую основу. Грабили деньгами и «натурой», потом все подсчитывали, перепродавали, а потом перераспределяли прибыль между офицерами и солдатами.
Однако вряд ли так просто было ограбить весь Китай. И еще сложнее было бы его оккупировать. К военной оккупации Центрального и Южного Китая не стремился Запад. Ничего хорошего она не дала бы и России в Китае Северном.
Грозить Китаю агрессией — это было бы для России делом глупым и ненужным. А вот ссылаться в разговорах и переговорах с китайцами на принципиальную нашу готовность оградить русские интересы военной силой не только по русскую сторону Амура и вести себя в этом вопросе с ними жестко — можно было. Прецедент создавал Запад.
А в отношении англичан, янки и французов можно было намекать на принципиальную нашу готовность как усилить в военном отношении китайцев, так и направить в подмогу им свой экспедиционный корпус.
Германия в 80-е годы России на Дальнем Востоке помехой быть не могла — новая Германия Бисмарка только нащупывала там прочные позиции... Она скорее нуждалась в нас, чем была готова мешать в тех наших намерениях, которые были бы для нас разумными.
Япония лишь начинала свой мощный путь к новой своей судьбе, вытекающей, как мы это попозже увидим, из ее судьбы прошлой намного более логически, чем это могло показаться на первый взгляд... Не все ведь на Тихом океане относились к своей истории и к своим историческим перспективам так глубоко наплевательски, как это продемонстрировала официальная царская Россия... Но и Япония тогда была еще весьма слаба — как экономически, так и, особенно, в военном отношении. У нее тогда даже флота мало-мальски весомого не было!
Тем не менее в 1875 году Япония, сняв свои — ничем не обоснованные — «претензии» на Южный Сахалин, получила от России Курилы. Как можно относить хоть какую-то часть Сахалина к Японии — лично я ума не приложу. Хотя южный кончик Сахалина и отделяется от японского острова Хоккайдо узким проливом Лаперуза, Сахалин настолько очевидно прилежит к России, что тут просто не о чем говорить! Увы, для Александра-«Освободителя» и его брата освобождение России от ее тихоокеанских владений стало чем-то вроде семейного развлечения.
Однако жизнь продолжалась... После утраченной Русской Америки у России оставалось благоприобретенное Приамурье. Значит, так или иначе, но продолжались континентальные отношения с Китаем.
Волей-неволей нельзя было забывать о Японии, да и о маленькой, но непростой и древней Корее помнить тоже не мешало...
Главной же текущей дальневосточной проблемой пока оставался Китай, который — пусть особо и не развиваясь — оставался все же Китаем.
И поэтому вернемся опять немного назад...
С одной стороны, имперская маньчжурская династия Цин на протяжении двухсот с лишним лет относилась к России весьма высокомерно и порой — до забавного неадекватно. Так, маньчжурские правители Китая долго причисляли Россию к своим «вассальным» государствам и сносились с ней через свой «Трибунал по делам вассалов».
С другой стороны, отношение России к своему соседу всегда отличалось в выгодную для Китая сторону по сравнению с его отношениями с другими мировыми державами. Это отмечал уже Карл Маркс в 1857 году в передовой статье «Нью-Йорк дейли трибюн»: