Новые поправки практически аннулировали равноправие двух республик федерации. Глава государства с этого времени должен был избираться прямым всенародным голосованием, а не парламентом, до тех пор дававшем президенту мандат на один срок. Эта «революционная» поправка дала возможность занимать этот пост два срока, по четыре года каждый. Это позволило С.Милошевичу баллотироваться на новый срок президентства.
На первый взгляд кажется, что всенародное избрание Президента является наиболее демократичным механизмом. Но, по сути, Черногория, где население составляет около 650 тысяч, тем самым была отлучена от этого процесса «избрания». Она теряла возможность влиять на выборы, так как в Сербии, другой составной части Югославии, могут голосовать свыше 4 миллионов граждан.
Черногория не признала конституционного переворота. Ее Президент Мило Джуканович заявил, что Союзной республики Югославия больше не существует. Такая реакция было на руку Сербии. Более того, Сербия ждала объявления референдума о независимости Черногории, что дало бы властям Сербии повод ввести в республике военное положение. Тогда размещенные в Черногории верные Белграду войска были приведены в состояние боевой готовности. Но руководство Черногории объявило референдум об объявлении моратория на исполнения решений центральных органов власти, включая и принятые к Конституции поправки.
Черногория явочным порядком отделилась от Югославии, правящая коалиция участвовать в выборах не желала. В Сербии также сильнейшая партия обновления В.Драшковича склонялась к тому, чтобы отказаться от участия в выборах. Вука Драшкович считал, что при отсутствии свободной прессы и международных наблюдателей проведение честных и свободных выборов невозможно.
Для чего это было сделано? Это был своеобразный акт укрощения оппозиционного С.Милошевичу черногорского руководства во главе с Мило Джукановичем. Черногорский лидер Мило Джуканович откололся от партии С.Милошевича после подписания мирных соглашений по Боснии, когда экономические и политические связи с Сербией стали рушиться. Тогда М.Джуканович выиграл выборы на пост Президента республики во главе коалиции «За лучшую жизнь». В 1998 году Черногория впервые не поддержала Сербию в войне, не стала участвовать в конфликте в Косово и приняла более 100 тысяч беженцев. Памятуя об этом, Милошевич отлучил Черногорию от федеральной власти. Граница Черногории и Сербии тогда была закрыта для провоза грузов, финансовые потоки были практически перекрыты. В 1999 году с ужесточением правил въезда в Сербию, граница фактически стала государственной. Почва для войны была совершенно готова. С.Милошевич мог в любой момент отдать приказ армии о взятии власти в Черногории.
В случае победы С.Милошевича на выборах Черногория наверняка бы заявила о намерении выйти из состава СРЮ, воспользовавшись своим правом на проведение референдума о независимости. Дальнейший ход событий мог бы повторить уже опробованный сценарий со вводом войск в непокорную республику и далее по накатанному плану вплоть до распада СРЮ.
В связи с этим чрезвычайно симптоматичным является то обстоятельство, что НАТО, хотя и высказывало свою озабоченность нарастающей напряженностью в Черногории и «предостерегало» Белград, но одновременно начало вывод сконцентрированных на Адриатике военно-воздушных сил.
Что касается чисто военной стороны, то «Решительная сила» показала, что без доминирующего вклада США, НАТО в настоящее время не в состоянии проводить операции такого масштаба. Четыре пятых всех использовавшихся в боевых действиях самолетов выставили Соединенные Штаты Америки. Европейские системы разведки и управления боевыми соединениями также в значительной мере зависели от американской поддержки. Высказывание нового председателя военного комитета Североатлантического союза Гвидо Вентуриони о том, что в конфликте в Косово НАТО подошла к границам своих возможностей, высвечивает, кроме того, принципиальную проблематику современной военной стратегии, базирующуюся почти исключительно на использовании высокотехнологичных систем оружия. Это предъявляет особые требования к Европе, которая должна предпринять более активные усилия для разработки заслуживающей доверия внешней политики и политики обеспечения безопасности, включающей в себя и подходящие военные инструменты. До сих пор существовали лишь соответствующие заявления о намерениях, однако, путь к самостоятельной европейской идентичности в области безопасности долог и тернист.