Лучше Тарле не скажешь. Хотя утверждение академика о том, что Павел был убит заговорщиками «после сговора с Александром», нуждается все-таки в пояснении. Если иметь в виду «сговор» с целью переворота, то этот факт никогда не подвергался сомнению. Что же касается убийства отца, то здесь историк вступает в область психологических догадок. Тому, что сын дал согласие на убийство отца, нет ни одного серьезного подтверждения. С другой стороны, зная русскую историю и бескомпромиссный характер Павла I, наследник престола не мог, конечно, не догадываться, что переворот вряд ли завершится добровольным уходом отца на «пенсию» и тот согласится до конца своих дней безмятежно выращивать капусту в Михайловском дворце.
Оскорбление, нанесенное Александру, привело Россию в третью антифранцузскую коалицию, а самого императора заставило потерять хладнокровие. Может быть, именно это чувство оскорбленного достоинства и стало причиной того, что Александр захотел попробовать себя в роли не только политика, но и полководца. Время и обстоятельства для этого и без того неразумного шага были крайне неподходящими. Помимо очевидной неравнозначности военных способностей Наполеона и Александра, следует учесть, что русские снова оказались в зависимости от тех же самых ненадежных союзников, что не раз подводили их в прошлом.
Как известно, несчастья начали преследовать союзников с самого начала, хотя готовились к войне они тщательно. Сначала Наполеон разгромил хорошо подготовленную австрийскую армию под командованием Мака, которую планировалось усилить еще и русскими войсками под командованием Кутузова. Корсиканец сумел опередить и Мака, и Кутузова. Никто из союзников не ожидал, что Наполеон в одночасье двинет вперед все свои силы, находившиеся в Булони и предназначенные для действий против Англии. Плененного Мака за ненадобностью отпустили на все четыре стороны, а сдавшуюся австрийскую армию отправили на подсобные работы во Францию.
Русские стали теперь главной надеждой всех участников коалиции. Оставалась, правда, еще колеблющаяся Пруссия. Переговоры, которые вел в Берлине Александр I с Фридрихом Вильгельмом III как раз в тот момент, когда решалась судьба австрийской армии, оказались непростыми, но в конце концов пруссаков удалось все же уговорить примкнуть к коалиции. Способствовало этому несколько обстоятельств. Король был раздражен тем, что французские войска без его разрешения прошли через южную Пруссию в Австрию, а с другой стороны, он не мог предвидеть (впрочем, как и сам Александр) катастрофического поражения Мака.
К тому же оба переговорщика прониклись друг к другу личной симпатией. Эта симпатия оказалась столь горячей, что император и король договорились не просто до союзнических отношений, а до вечной дружбы. В чем и поклялись друг другу на могиле Фридриха Великого. Редкий современный историк, описывая эту сентиментальную сцену, удерживается от сарказма, настолько подобные клятвы не в духе нынешнего времени. К тому же и место для своей клятвы закадычные друзья избрали уж очень неудачно. Все-таки отношения русских и Фридриха Великого складывались скорее скверно, чем хорошо: сначала король изрядно колотил русских, а затем русские взяли Берлин и чуть не довели Фридриха до самоубийства.
Но в те времена эта трогательная клятва, рассказ о которой опубликовали все европейские газеты, вызвала слезы умиления в Англии и Австрии. Всем казалось, что объединенные силы русских и пруссаков должны сокрушить Наполеона. Воодушевленный одержанной дипломатической победой Александр I тут же отправился к войскам, чтобы увенчать себя еще и военными лаврами. Чем это закончилось, хорошо известно – знаменитым Аустерлицем, где союзники получили от Наполеона жесточайшую трепку.
При штабе союзников находилась масса русских и австрийских генералов и два императора – Александр I и Франц II. Мнений и суждений о том, как лучше действовать, хватало с избытком, а вот кто имеет право принимать окончательное решение, не знал, кажется, никто. Присутствие двух императоров, каждый из которых светился юношеским, школярским оптимизмом (мол, кривая обязательно вывезет), никак не способствовало здравому взгляду на ситуацию. Единственным из всех военачальников, кто тогда не потерял способности трезво рассуждать, оказался Михаил Кутузов.