Как записала 28 октября в своем дневнике писательница
С. И. Смирнова-Сазонова, никто раньше в Александринском театре и не думал о забастовке, «но, получив в дерзк<ой> форме так<ой> приказ, труппа взяла, да и отменила нынешний спектакль. До приказания большевиков вечером должна б<ыла> идти „Смерть Тарелкина“, а после их повеления спектакль отменили»[997].
Так 28 октября началась забастовка в театре. Подавляющее большинство александринцев отказались признать власть большевистских самозванцев. Дирекция театра во главе с главноуполномоченным Временного правительства Ф. Д. Батюшковым превратилась в штаб антибольшевистского сопротивления. Лозунг забастовщиков: «Никакого примирения с захватчиками власти! Вся власть Учредительному собранию!»[998] 5 ноября актеры продолжили забастовку, протестуя против варварского обстрела большевиками Московского Кремля, продолжили и солидарный бойкот новых властителей, вопреки свирепым угрозам Лениных — Луначарских.
В самом конце 1917-го александринские актеры, протестовавшие против узурпаторов, сняли на Каменноостровском проспекте пустовавшее помещение театра «Аквариум»; там шли спектакли «Свадьба Кречинского», «Волки и овцы», «На всякого мудреца довольно простоты», «Коварство и любовь». Зрители снова увидели на сцене своего любимца В. Н. Давыдова, с которым дружил и которого неизменно почитал Сухово-Кобылин[999].
А после рокового для России года миллионы русских бежали за границу, спасаясь от зверств чека, от идейного и культурного удушья. Первой покинула страну — уже в октябре 1917-го! — графиня Луиза Александровна де Фальтан, дочь великого русского писателя и философа. Отец отлично ей объяснил, что Россия не устоит без самодержавия, предупредил, чем кончаются бунты русской черни. При этом монархист Сухово-Кобылин, не в пример многим своим современникам, нисколько не идеализировал сложившуюся в России систему правления. 26 декабря 1894 года он посылал своему другу B. C. Кривенко историко-философский трактат, распространявшийся в списках:
Конечно, надо согласиться, что вообще Самодержавие иррационально; но приданное к Иррациональности русского Племени дает в этом Синтезисе Рациональность, по той же Причине, по которой Минус на Минус дает Плюс…
По печальному предсказанию Сухово-Кобылина, «исчезнет Самодержавие — исчезнет и Россия»[1000].
Конечно, великая страна не может сгинуть даже после великой катастрофы, но та Россия, которую так любил и так проклинал Сухово-Кобылин, навсегда ушла от нас в 1917 году.
Так писатель отметил свой столетний юбилей. Так реализовалась главная идея всей его жизни — «дать на сцене в „Картинах прошедшего“ трилогию»[1001], да еще на сцене своего любимого Александринского театра. Так впервые в едином художественном стиле были сыграны «Свадьба Кречинского», «Дело» и «Смерть Тарелкина». Так был найден новый сценический ключ к трилогии «Картины прошедшего» великого Сухово-Кобылина.
«Шлю Вам дружеский привет»
Среди многочисленных корреспондентов Марка Константиновича Азадовского[1002] — лермонтовед и этнограф профессор Леонид Петрович Семенов (1886–1959)[1003]. В 1960 году его называли «одним из крупнейших советских лермонтоведов»[1004]. В 1976 году на его доме во Владикавказе установили мемориальную доску. В 1981 году в предисловии «К читателю», открывающем «Лермонтовскую энциклопедию», о Семенове сказано как об известном исследователе творчества Лермонтова, инициаторе создания самой этой энциклопедии[1005]. Но к настоящему времени его постепенно забывают: первые, еще дореволюционные работы («Лермонтов и Лев Толстой. К столетию со дня рождения Лермонтова», М., 1914, «Лермонтов. Статьи и заметки», М., 1915, привлекшие внимание С. Дурылина[1006] и Н. Бродского[1007]) в электронном каталоге РГБ атрибутируются ныне как сочинения поэта и прозаика Леонида Дмитриевича Семенова (Семенова-Тян-Шанского, 1880–1917), а мемориальная доска в его честь едва держится на стене полуразрушенного дома, хотя статьи о нем еще продолжают публиковаться[1008]. В этом нет ничего необычного — так проявляется общая для науки закономерность: память о человеке хранится до тех пор, пока живы его близкие, а об ученом — пока преподают его ученики, пока цитируются его работы, т. е. в лучшем случае в течение одного-двух поколений. И лишь для великих быстротекущее время делает исключение.
В 1920–1950-х годах, когда Семенов был активным участником культурной и научной жизни, все обстояло иначе.
Свой путь в науку Семенов начал в стенах Харьковского университета, куда поступил в 1908 году, после Владикавказского реального училища. Рассказывая в 1953 году И. Н. Розанову о годах учебы, он писал:
Моими ближайшими учителями были — Н. Ф. Сумцов[1009], С. В. Соловьев[1010], А. П. Кадлубовский[1011], Д. И. Багалей[1012], В. П. Бузескул[1013] и некоторые другие. К сожалению, одни из них скончались еще в то время, когда я был студентом (С. В. Соловьев, М. Г. Халанский[1014]…), с другими я расстался, хотя и поддерживал переписку (с Н. Ф. Сумцовым, В. П. Бузескулом)[1015] <…> я, будучи студентом, уже не застал профессоров Кирпичникова и Овс<янико>-Куликовского; ничего интересного из рассказов современников о них я не слышал. Зато была жива память о Потебне; о нем профессора языка и литературы постоянно говорили и в беседах и на лекциях. Он как будто бы и не покидал университета[1016].
В трудах Харьковского историко-филологического общества появилась первая работа Семенова о Лермонтове — о стихотворении «Ангел»[1017]. Однако из-за болезни ему пришлось прервать учебу и вернуться во Владикавказ, где в тишине и покое родного дома он закончит две первые монографии о Лермонтове и Толстом, которые будут изданы в Москве. Но диплом о высшем образовании официально он получит лишь в 1926 году.
В том же 1926 году при его личном содействии, а также при содействии его зятя Алибека Тахо-Годи во Владикавказе увидел свет сборник «Золотая Зурна» — единственное печатное издание кружка «Вертеп», возникшего вокруг поэтессы Веры Меркурьевой. Недаром на подаренном ему 3 ноября 1926 года экземпляре авторы написали: «Нашему сотруднику и со-мученику — уважаемому Леониду Петровичу Семенову»[1018]. В этом сборнике принимал участие его младший брат Сергей, скрывшийся под псевдонимом Сергей Аргашев[1019]. Сам Леонид Петрович предпочел остаться в тени, хотя писал стихи с детства и в юности, как признавался 1 мая 1916 года в письме М. О. Гершензону, пытался поместить их «в больших журналах, но успеха, разумеется, не было»[1020]. В 1916 году он уверял Гершензона: «[К]ак только закончится война, и минет книжный кризис, издам в Москве сборник своих стихов»[1021]. Но после империалистической наступили революция и гражданская война. С приходом советской власти он уже не пытался осуществить эту мечту, вполне отдавая себе отчет, что его неторопливый, глубоко интимный поэтический голос окажется чужд наступившей эпохе.
997
Запись в дневнике писательницы С. И. Смирновой-Сазоновой // Советский театр: Документы и материалы. Русский советский театр. Л.: Искусство, 1968. С. 227.
999
См.:
1001
1002
Наиболее значимая публикация эпистолярного наследия ученого: Марк Азадовский. Юлиан Оксман. Переписка, 1944–1954 гг. / Вступ. ст., сост., коммент. КМ. Азадовского. М., 1998.
1003
О Л. П. Семенове см.: Л. П. Семенов. От музея «Домик Лермонтова» (Некролог) // М. Ю. Лермонтов: Сборник статей и материалов. Ставрополь, 1960. С. 315–316;
1006
1007
Рецензия Н. Бродского на книгу «М. Ю. Лермонтов. Статьи и заметки» появилась 2 сентября 1915 г. в «Русских ведомостях» (№ 202).
1008
1009
Николай Федорович Сумцов (1854–1922) — фольклорист, историк русской литературы и этнограф. Член-корр. АН по Отделению русского языка и словесности (с 1905 г.).
1010
Сергей Викторович Соловьев (1862–1916?) — специалист по всеобщей литературе. Его памяти посвящен очерк Семенова «Из воспоминаний о профессоре С. В. Соловьеве» (Вестник Харьковского историко-филологического общества. Харьков, 1916. Вып. VI. С. 3–12).
1011
Арсений Петрович Кадлубовский (1867–1921) — специалист по древнерусской литературе, занимался также фольклорными и этнографическими изысканиями; с 1916 по 1917 г. — декан историко-филологического факультета Пермского университета; в 1919–1920 гг. — профессор Таврического университета, где сблизился с С. Булгаковым и Г. Вернадским. Эмигрировал, умер близ Константинополя. См. о нем на сайте Пермского университета: http://www.psu.ru/?mode=profsàid=66.
1012
Дмитрий Иванович Багалей (1857–1932) — историк и археолог, профессор и ректор (с 1906 г.) Харьковского университета, академик АН Украины (с 1919 г.).
1013
Владислав Петрович Бузескул (1858–1931) — специалист по древнегреческой истории, профессор Харьковского университета (с 1890 г.), академик АН СССР (с 1922 г.).
1014
Михаил Георгиевич Халанский (1857–1910) — историк литературы и фольклорист, член-корреспондент Императорской Санкт-Петербургской академии наук (1909).
1015
Письмо от 3 ноября 1953 г. — РО РГБ. Ф. 653 (И. Н. Розанов). Карт. 40. Ед. хр. 5. Л. 19 об.
1017
1018
Подробнее об этом см.:
1019
Письмо С. П. Семенова к Вяч. Иванову о В. А. Меркурьевой и сборнике «Золотая Зурна» см.:
1020
Письмо от 1 мая 1916 г. РГБ. Ф. 746 (М. О. Гершензон). Кар. 41. Ед. хр. 19. Л. 5 об. Полностью письма Л. П. Семенова к М. О. Гершензону будут опубликованы в сборнике «Русское литературоведение XX века: имена, школы, концепции» (в печати).