В результате немцы пришли к выводу, что удобнее, выгоднее, в известном смысле даже безопаснее реализовать собственные замыслы с помощью послушного марионеточного органа власти, сформированного из представителей местных политических сил. При этом они внимательно присматривались к поведению возможных претендентов. Так, они деликатно дистанцировались от прямых призывов сравнительно не очень многочисленных немецких колонистов «распространить германскую власть на Крым»[169]. Не во всем они доверяли и татарским лидерам, их Курултаю и партии Милли-Фирка, до этого активно пропагандировавших пантюркистские идеи, но довольно быстро «охладевших» к планам протектората Турции над Крымом[170]и переметнувшихся в прогерманский лагерь, всячески старавшихся (не исключая раболепия) заслужить доверие Германии и при ее помощи возродить в Крыму татарское ханство[171]. От имени Курултая в официальном послании Вильгельму Второму, «гений» которого они возносили «до небес», клялись в верности Германии, просили кайзера о преобразовании Крыма в «независимое, нейтральное ханство, опирающееся на германо-турецкую политику», об «образовании татарского правительства в Крыму с целью совершенного освобождения Крыма от политического господства русских»[172]. Немалой своей исторической заслугой крымско-татарские политики считали кровавую расправу над руководителями Советской республики Таврида, осуществленную в ответ на «красный террор» (детали вооруженной борьбы за власть не являются предметом настоящего исследования).
Учитывая все это, командующий оккупационными войсками в Крыму генерал Р. фон Кош, не без определенных колебаний, предложил татарскому лидеру Д. Сейдамету сформировать Крымское краевое правительство. Однако никто, кроме миллифирковцев, не дал согласия на участие в этом органе. Более того, сразу же начались решительные и все усиливающиеся протесты против попытки образования по существу национально-татарского органа исполнительной власти для полиэтнического Крыма с весьма сложной партийно-политической палитрой.
Немцы сочли необходимым погасить вспыхнувший скандал, перепоручив 6 июня миссию создания правительства Крыма царскому генералу, родом из литовских татар С. (М.А.) Сулькевичу [он сменил первоначальное имя Мацей (Матвей) на мусульманское Сулейман]. В сформированный через две недели орган исполнительной власти вошли бывший таврический вице-губернатор князь С.В. Горчаков, помещики Т.Г. Рапп и В.С. Налбандов, граф В.С. Татищев, предприниматель Л.Л. Фриман, миллифирковец Д. Сейдамет.
В провозглашенной правительством декларации «К населению Крыма» о программе деятельности говорилось: «Ввиду настойчивых посягательств Украины поглотить Крым, ни с чем с ней органически и исторически не связанный, Крымское краевое правительство ставит своей первой задачей как сохранение самостоятельного полуострова до решения международного положения его на мирной Конференции, так и восстановление нарушенных законности и порядка.
Для восстановления нормальной жизни в крае правительство признает пока возможным сохранить в силе все законоположения государства Российского, правомерно изданные до 25 октября 1917 года.
Сохраняя строгий нейтралитет в отношении всех воюющих держав, Крымское правительство находит возможность для ограждения внутреннего порядка и внешних границ постепенным созданием сухопутного войска и морских сил, соответствующих средствам Края и количеству жителей…»[173].
С. Сулькевичу затем не один раз приходилось публично объяснять существо отношений с ближайшими соседями, прежде всего с Украинской Державой. Так, на съезде земских гласных в августе 1918 г. генерал категорически заявил: «Правительство стоит твердо… на точке зрения независимости Крыма впредь до решения этого вопроса на мирной конференции»[174].
В интервью ялтинской газете через несколько дней он вынужден был конкретизировать свою позицию: «На вопрос об украинско-крымских отношениях я могу ответить следующее.
Уже как командир мусульманского корпуса, с которым я спешил в Крым для борьбы с большевиками, я имел столкновение с бывшей украинской Радой. Меня с моими войсками задержали в Тирасполе, несмотря на то, что по Брестскому договору Крым оставался вне пределов новосозданной украинской республики.
169
Южные ведомости. 1918. 9 мая;