К этому следует добавить, что в планах Антанты Крым, конечно же, не был ни конечной точкой, ни самоцелью, а лишь плацдармом для дальнейшего продвижения в северном направлении, т. е. и в Украину.
Пребывая в эйфории после победы над Четверным союзом, но маскируя свои намерения решениями конференции в Яссах (Румыния), где белогвардейцы, правые партии, прежде всего кадеты, просили оказать военную помощь в борьбе с большевиками, Антанта планировала безотлагательно направить на Юг Украины, в Одессу интервенционистский корпус и направить его на оккупацию Киева и Харькова[260], координируя наступательные операции с действиями сил Англии, США, Японии и других стран, а также белогвардейцев во всех других регионах российского постимперского пространства.
22 ноября в Киев был назначен консулом с особыми полномочиями Э. Энно, который взялся энергично «хозяйничать» в регионе. Среди прочих дипломатических акций было предупреждение немецким оккупантам об ответственности на контролируемой ими до прихода сил Антанты территории за возможные революционные выступления и за продажу или передачу оружия повстанцам. Тогда же генерала Бертелло назначили командующим войсками Антанты на Юге России и Румынии. В его распоряжение для начала операций были предоставлены три французские дивизии с расчетом на последующее пополнение румынскими и другими войсками.
27 ноября корабли Антанты появились в Одесском порту. В город начали стягиваться французские, греческие, польские, сербские и белогвардейские подразделения. 9 декабря английские военные корабли вошли в порт Николаева.
Одесса была превращена в опорную базу сухопутных войск интервентов, а Севастополь – в военно-морскую базу. В Одесском порту находились французские, английские, итальянские корабли – броненосец «Мирабо», 4 крейсера, 5 миноносцев. Общее количество войск интервентов в Одессе составляло 45 тыс. человек[261].
Однако количественно указанные силы на порядок уступали даже австро-германским оккупантам, которые, несмотря на свою мощь, за восемь месяцев так и не смогли овладеть Украиной. Кроме того, военные и моральные кондиции, настроения интервентов, привыкших за годы Первой мировой войны к неторопливым позиционным действиям, в ходе которых неизменно рассчитывали на поддержку союзников (оттягивание подавляющей части войск противника на Восточный фронт), изначально делали их планы оперативной оккупации основных центров Украины – Киева и Харькова – проблематичными.
К тому же войска Антанты оказались на территории, население которой на протяжении двух лет находилось под влиянием радикальных идеологических доктрин. Здесь действовали не только белогвардейские силы и элементы, которые их поддерживали и потому приветствовали приход интервентов, но и большевики, сторонники власти Советов, борцы за мировую пролетарскую революцию. Они не только активно противодействовали иностранным пришельцам, поднимали население на борьбу против них, но и прибегли к широкой агитации во вражеских войсках, что сразу же дало свой эффект. Рядовой состав интервентов оказался восприимчивым к революционным идеям, по крайней мере, с интересом следил за «социалистическими экспериментами». Поэтому командование сил Антанты в Украине чувствовало себя не слишком комфортно. Оно не могло, в частности, решить, что делать с повстанческим войском Директории, которое приблизилось к Одессе и 12 декабря вошло в город. Объявив в Одессе военное положение, интервенционные части остались в основном на кораблях, а белогвардейцы отступили в район порта. Однако с прибытием 17 декабря 156-й французской дивизии ее командир, генерал Бориус, приказал деникинским подразделениям очистить Одессу от повстанцев. При таких обстоятельствах командование войск УНР согласилось сдать оружие и увести свои силы из города.
Воспользовавшись смятением, неразберихой, рабочие боевые дружины по приказу большевистского ревкома захватили богатые оружейные трофеи и на некоторое время 18 декабря заняли ряд ключевых пунктов Одессы. Однако, не имея еще достаточных сил, большевики отдали приказ рабочим отрядам отступить в окрестные села, перейти на нелегальное положение и приступить к организации партизанской борьбы. На призыв большевиков встать на борьбу за восстановление власти Советов откликнулось немало жителей южного региона, и Одесса оказалась практически блокированной. Военный губернатор А. Гришин-Алмазов докладывал в штаб А.И. Деникина, что «Одесса находится в состоянии осажденной крепости»[262].