Отмеченное может рассматриваться как возвращение к демократическим, этническим принципам государственного строительства и налаживания отношений с районами Северного Причерноморья и Крыма.
Нельзя не отреагировать на то, что кроме официальной политической линии в то время существовали и отличные от нее, своеобразные взгляды и позиции на непростую проблему, пути ее разрешения. Конечно, было бы неоправданно, даже в известной степени опрометчиво обходить или отвергать документы, в которых зафиксирована индивидуальная, субъективная точка зрения ученых, отдельных деятелей по тем или иным вопросам, аспектам, поведение конкретных лиц, их шаги и акции. Но они могут как отражать официальный государственный курс, так и не отвечать ему (иногда в частностях, иногда в полной мере), не учитывать данного обстоятельства исследователь никак не может.
Так, к примеру, следует признать весьма интересными выявленные и введенные в научный оборот молодым историком А.В. Иванцом архивные документы с обоснованиями, стратегическими, экономическими, этнографическими соображениями необходимости включения Крыма в состав Украины, предположительно появившиеся в исследуемый период[298].
Допуская высокую степень вероятности оценок и предложенных логических выводов относительно времени появления и авторства документов (ни то, ни другое, по большому счету, остается неизвестным), думается, что ими можно пользоваться как дополнительными информационными источниками (естественно, с необходимыми оговорками). Хотя, как представляется, для воссоздания полной картины отношений между двумя государственными образованиями, точнее – расчетов и планов Украины относительно Крыма, имеется достаточно аутентичных, бесспорных документов. И какой бы соблазнительной ни казалась карта УНР, которой, по утверждению автора специального исследования, пользовались украинские дипломаты на Парижской мирной конференции (а затем как бы по инерции и в Лиге Наций), включение в границы Украины в 1919 г. Крыма, Кубани, Ростова-на-Дону[299] не только не вытекало из официальных документов украинского государства, но для конкретного исторического момента с хорошо известной расстановкой военно-стратегических сил оставалось сюрреалистическими мечтаниями, в которых, ко всему прочему, не хотелось бы обвинять ответственных украинских политиков.
В дополнение к приведенному следует заметить, что непонятным остается смысл изготовленной карты с упомянутыми восточными границами. Вопрос об Украине, ее статусе, границах на Парижской мирной конференции не ставился и не обсуждался. Решались с точки зрения победителей в мировой войне вопросы о западных территориях Украины, «щедро» раздаренные, что называется, «с барского плеча» (делить чужое легко) полякам, румынам и чехам[300].
Представляется также очень важным обратить внимание на то, что в историографии нередко допускается отождествление позиции официальных государственных органов, их документов с мнениями, точками зрения, подходами отдельных лиц, чиновников, наделенных значительными полномочиями, однако выражавшими в документах все же личные взгляды на те или иные проблемы. Так, 14 декабря 1918 г. Главное морское государственное управление Украины обратилось в Департамент иностранных отношений МИДа Украины с просьбой сообщить, чем «надлежит считать Крым: как заграницу или как территорию Украинской Державы»[301].
Именно в этот день, как известно, гетман П.П. Скоропадский отрекся от власти[302], а Совет Министров Украинской Державы по требованию Директории передал ей власть[303].
17 декабря упомянутое обращение было зарегистрировано во внешнеполитическом ведомстве (чиновники, как правило, несмотря на перемены, добросовестно продолжали исполнять возложенные на них обязанности)[304]. До передачи власти правительству УНР, процесс формирования которого затягивался, министерство находилось под контролем Временного комиссара Н.В. Левитского, назначенного Директорией на время восстания против гетманата. И в ответ на запрос в телеграмме (20 декабря 1918 г. № 3866) говорилось: «На Ваше отношение за № 205/21533 от 14 декабря 1918 года Департамент иностранных отношений МИД Украины имеет честь сообщить, что Крым является территорией Украины»[305].
Историк А.В. Иванец считает, что такой ответ не являлся случайностью, поскольку был продолжением политической линии министерства свергнутого гетманата, а перед Н.В. Левитским, еще в марте 1918 г. назначенным дипломатическим представителем УНР в Турции, стояла задача урегулировать с Османской империей вопрос о праве владения Крымом, который «рассматривался правительством УНР частью украинской державы»[306]. Этот тезис историка является заблуждением, поскольку не отвечает принципиальной позиции и «первой», и «второй» УНР относительно полуострова, а причиной недоразумения, очевидно, является проецирование некоторых, не всегда четких, внятных положений документов украинской стороны о Черноморском флоте. Однако переносить положения, относящиеся к имуществу – флоту, на территорию его базирования нет оснований, тем более что речь не об официальной позиции государства, правительства, а о текстах отдельных документов, о мнениях и действиях некоторых лиц.
300
См.: