Серьезные намерения полицейских ряда крупных городов России объединиться с целью удовлетворения своих требований не на шутку всполошили царское самодержавие, тем более что революция находилась на подъеме и даже подходила к своей кульминации - вооруженным восстаниям. Околоточные надзиратели и прочие полицейские чиновники выбрали для себя как нельзя более удачное время. Так и случилось... Вскоре заведующий Особым отделом Департамента полиции коллежский советник Тимофеев доложил директору Департамента, что в Министерстве внутренних дел возбужден вопрос "О безотлагательном увеличении окладов жалованья чинам полиции. На 50 проц, для низших служащих и на 25 проц, для классных должностей... ".
* * *
С одной стороны, подобный протест со стороны полицейских кажется предосудительным, но с другой, если сравнивать с нынешними органами, более похож на бунт, нежели слезливые просьбы, исходящие от вооруженных людей с погонами на плечах и с головой на шее.
Правовой нигилизм, свойственный русской натуре, но до времени приглушенный православной верой, обычаями и страхом, к началу века достиг своего апогея. Будущие чекисты, гэпэушники и энкавэдэшники, посмеиваясь в душе над мягкотелостью царской полиции, в это время постигали "премудрости", готовили себя к будущей деятельности на ключевых постах в руководстве террором государственным.
НОВОЕ СТРАШНОЕ ВРЕМЯ
27 февраля 1917 года император Николай II под давлением Думы отрекся от престола в пользу брата Михаила. Тот отказался принять престол и манифестом 3 марта предоставил решение вопроса о будущем государственном устройстве Учредительному собранию. Нельзя было придумать ничего хуже, чтобы ввергнуть страну в долгие годы беззакония, разграбления и всеобщего страха. Сразу же были ликвидированы основные институты, поддерживавшие правопорядок и законность, - жандармерия, полиция и цензура.
При Министерстве юстиции была создана Чрезвычайная следственная комиссия по расследованию деятельности бывших министров (в ней принимал энергичное участие поэт Александр Блок). "Приказ N1" упразднил дисциплинарную власть офицеров в воинских частях и передал ее солдатским комитетам. Многие лучшие офицеры были немедленно убиты: одни - солдатским самосудом, другие - по приказам комитетчиков. И это в то время, когда Россия все еще принимала участие в мировой войне!
При захвате полицейских и жандармских учреждений сжигались архивы. Тут старались как уголовники, так и политические. Жгли и судебные архивы...
В апреле 1917 года вместо полиции учреждается милиция, орган в те времена абсолютно аморфный и неспособный пресечь даже деятельность хулиганов. О преступности, видимо, речи не было... "Птенцы Керенского" (уголовники, амнистированные Временным правительством) развили бурную деятельность. Грабежи и разбои стали делом повседневным и привычным для жителей Москвы, Петрограда и губернских центров.
Правительство принимает постановления, которые не выполняются, ибо нет достойных исполнителей: интеллигенция способна лишь задыхаться от счастья в собственных квартирках и побаиваться на улицах "солдатиков с матросиками"... Поэтому не имеют никакого результата такие, например, постановления, как "О наказаниях за публичные призывы к убийству, разбоям, грабежу и другим тяжким преступлениям".
Вообще, судя по постановлениям, можно точно сказать, чем занималось т, н. Временное правительство. Государство не интересовало никого; заботы простирались на продовольствие, транспорт, заготовки. Страной стали править "сплошь одни снабженцы". Российские богатства нагло раскрадывались...
БУМАЖНАЯ ПРАВДА
После октябрьского переворота рычаги власти оказались в руках более решительных гопников. Ноябрьский 1917 года "Декрет о суде N1", подписанный Ильичом (нет, не Рамиресом Санчесом), упразднял все дореволюционные судебные органы, вымученные русским либерализмом еще в 1864 году. Были ликвидированы прокуратура, адвокатура, судебное следствие. Обвинителями, защитниками и поверенными отныне могли быть любые лица, пользующиеся гражданскими правами. Впрочем, о деятельности этих "лиц известно мало. как и вообще о работе послереволюционных судов и милиции. А ведь именно они во всех монографиях и учебниках по истории государства и права отнесены к правоохранительным. "Декрет о суде N1" наряду с правоохранительными учреждал и репрессивные органы - особые суды, или революционные трибуналы. Эти органы отличала рептильная всеядность: ускоренное судопроизводство, право применения высшей меры, свобода в выборе мер уголовной репрессии, использование в качестве защитников только штатных членов коллегий при Советах, ярко выраженные социальные пристрастия (читай: "пролетарские") при назначении наказаний. Но едва начали работать ревтрибуналы, как подключилась гигантской шестерней ВЧК - уже в декабре 1917 года она была создана указом СНК, в марте 1918-го вовсю заскрежетали местные чрезвычайки, а в июне - состоялась I чекистская конференция, сходка N1, на которой были обговорены и предложены все дальнейшие моря крови.
Именно из этих органов вылупились все нынешние - ФСБ, МВД, Пограничная стража, таможня и т, д. и т, п. Внутренние дела постоянно замыкались на внешние, наркоматы превращались в управления и министерства, втекали друг в друга и вытекали друг из друга.
В их истории много славных страниц, как в кавычках, так и без кавычек. В начале советской эпохи к числу "подвигов", несомненно, может быть отнесено деятельное участие в изъятии церковных ценностей - в Москве и вообще по всей России. Парадокс: орган, призванный к возвращению похищенных ценностей, бессовестным образом грабит. Такова коммунистическая, революционная этика и политика.
ГРАБЕЖ ЦЕРКВЕЙ
Во Владимире 15 марта 1922 года начальник местной милиции опечатал святыню Руси и ее Православной церкви - Успенский собор, построенный во времена Андрея Боголюбского. 23 марта под усиленной охраной красноармейцев уполномоченные ЧК и НКВД вынесли из собора 5 пудов ценнейших изделий из серебра и полфунта золота, парчовые, бархатные и шелковые облачения, шитые жемчугом, бисером, серебряными и золотыми нитями.
Как известно, церковь и иерархи довольно лояльно отнеслись к решению об изъятии церковных ценностей: надо, значит, надо... Однако большевистскую камарилью добровольная сдача не устраивала. Под руководством Троцкого началось изъятие насильственное.
Уже в марте 1922 года при содействии отрядов конной милиции большевики приступили к спланированной гангстерской операции. Сопротивление православных прихожан было подавлено, прокатилась волна судов над мирянами и священниками: одни были осуждены к расстрелу, а другие - расстреляны без суда и следствия.
Добыча впечатляла: из московских храмов награблено 2 пуда золота, 3 тысячи пудов серебра, более 3 тысяч бриллиантов и алмазов, около 3 тысяч рубинов, изумрудов и иных драгоценных камней.
По сообщениям, из России в целом при прямом содействии правоохранительных органов большевики экспроприировали у православной церкви в 45 губерниях: 17 пудов золота, почти 10 тысяч пудов серебра, 8 тысяч бриллиантов, 18 тысяч других драгоценных камней и 28 пудов прочих металлов и камней.
Но дело этим не кончилось. Вскоре после вскрытия и осквернения святых мощей св. Александра Невского в Питере был арестован (с ним еще 86 человек) митрополит Вениамин (вменялось контрреволюционное препятствие изъятию церковных ценностей). Он и еще четверо обвиняемых были приговорены к расстрелу - и расстреляны, несмотря на многочисленные протесты всех слоев православного населения - рабочих, врачей, портовых грузчиков, академиков.
Переплавка колоколов на т, н. "электролитические нужды" Волховской ГЭС ("лампочка Ильича") осуществлялась в обстановке строжайшей секретности и под неусыпным контролем органов НКВД.
Как бы ни открещивались милиционеры от ВЧК (да они, собственно говоря, и не открещиваются), а связь их была прямая. То НКВД исполнял чисто механические функции охраны, разгона, конфискации и арестов, то ВЧК присоединялась к НКВД, сливаясь в революционном экстазе. Да и неудивительно, если вспомнить, что управление обеими структурами было одно - партийное.