Часто изверги развлекались сдираним кожи с живых людей, для чего их предварительно бросали в кипяток, затем, надрезав кожу на шее и вокруг кистей рук, стаскивали ее щипцами, после чего "освежеванные" тела выбрасывали на мороз... Этот способ был излюбленным в харьковской чрезвычайке, во главе которой стояли товарищ Эдуард и каторжник Саенко. По изгнании большевиков из Харькова Добровольческая армия обнаружила в подвалах чрезвычайки много "перчаток". Так называлась вместе с ногтями содранная с рук кожа. Раскопки ям, куда сваливали трупы убитых, обнаружили следы чудовищных операций над половыми органами, сущность которых не могли определить лучшие харьковские хирурги. Они высказывали предположение, что это одна из китайских пыток, по своей болезненности превышающая все доступное человеческому воображению.
На трупах бывших офицеров, кроме того, были вырезаны ножом или выжжены огнем на плечах погоны, на лбу - советская звезда, а на груди - орденские знаки, были отрезанные носы, губы и уши... На женских трупах - отрезанные груди и сосцы и прочее. Встречалась масса раздробленных и скальпированных черепов, содранные ногти с вбитыми под них иглами и гвоздями, выколотые глаза, отрезанные пятки. Многие арестованные были попросту живьем затоплены в подвалах.
В Петербурге во главе чрезвычайки стоял латыш Петере, переведенный затем в Москву. По вступлении своем в должность он немедленно расстрелял свыше 1000 человек. Трупы казненных он приказал бросить в Неву, куда сбрасывались и тела расстрелянных им в Петропавловской крепости офицеров. К концу 1917 года в Петербурге оставалось еще несколько десятков тысяч офицеров, уцелевших от войны, и большая половина их была расстреляна Петерсом, а затем Урицким.
Переведенный в Москву, чекист Петере, в числе прочих помощников имевший латышку Краузе, залил кровью буквально весь город. Краузе издевалась над своими жертвами, измышляя самые изуверские виды мучений преимущественно в области половой сферы, и прекращала их лишь после полного изнеможения и удовлетворения собственной половой реакции. Такие экзекуции длились часами, и она делала перерыв только после того, как корчившиеся в страданиях молодые люди превращались в окровавленные трупы. Ее достойным сотрудником был не менее извращенный садист Орлов, специальностью которого было расстреливать мальчиков, которых он вытаскивал из домов или ловил на улицах. Только в Москве им было расстреляно несколько тысяч подростков. Другой чекист, Мага, объезжал тюрьмы и расстреливал заключенных, третий посещал с этой целью больницы...
В изданной Троцким брошюре "Октябрьская революция" большевистский теоретик и практик хвастается несокрушимым могуществом Советской власти. "Мы так сильны, - пишет он, - что если мы заявим завтра в декрете требование, чтобы все мужское население Петрограда явилось в такой-то день и час на Марсово поле, чтобы каждый получил 25 ударов розог, то 75% тотчас бы явилось и стало бы в хвост и только 25% более предусмотрительных подумали запастись медицинским свидетельством, освобождающим их от телесного наказания..."
В Киеве управление чрезвычайкой находилось во власти латыша Лациса. Его помощниками были Авдохин, товарищ Вера, Роза Шварц и другие девицы. Здесь было полсотни различных комиссий - чрезвычаек. Каждая имела свой собственный штат служащих-палачей, но наибольшей жестокостью отличались упомянутые выше девицы. В одном из подвалов чека было устроено подобие театра, где были расставлены кресла для любителей кровавых зрелищ, а на подмостках, т, е, на эстраде, производились казни.
После каждого удачного выстрела раздавались крики "браво", "бис" и палачам подносились бокалы шампанского. Роза Шварц лично убила несколько сот людей, предварительно втиснутых в ящик, на верхней крышке которого было проделано отверстие для головы. Но стрельба в цель для этих девиц была только легкой забавой и уже не возбуждала их притупившихся нервов. Они требовали более острых ощущений, и с этой целью Роза и товарищ Вера выкалывали иглами глаза, или выжигали их папиросами, или забивали под ногти тонкие гвозди. Особенную ярость у Розы и Веры вызывали те из попавших в чрезвычайку, у кого они находили нательный крест. После невероятных глумлений они срывали эти кресты и огнем выжигали изображение креста на груди или на лбу своих жертв. С приходом Добровольческой армии и изгнанием большевиков из Киева Роза Шварц была арестована в тот момент, когда подносила букет одному из офицеров, ехавших верхом во главе отряда, вступавшего в город. Офицер узнал в ней свою мучительницу.
Практиковались в киевских чрезвычайках и другие способы истязаний. Так, например, несчастных втискивали в узкие деревянные ящики и забивали их гвоздями, катая ящики по полу... Пользовались палачи и Днепром, куда сотнями загоняли связанных друг с другом людей, которых либо топили, либо пачками расстреливали из пулеметов. Ударами тяжелого молота раскалывали голову несчастным пополам так, что мозг вываливался на пол. Это практиковалось в киевской чрезвычайке на Садовой, 5, где солдатами Добровольческой армии был обнаружен сарай, асфальтовый пол которого был буквально завален человеческими мозгами. Неудивительно, что за шесть месяцев владычества большевиков в Киеве погибло более 100 000 человек.
Приказ Лациса: "Не ищите никаких доказательств какой-либо оппозиции Советам в словах или поступках обвиняемого. Первый вопрос, который нужно выяснить, это к какому классу принадлежал подсудимый и какое у него образование". Этот приказ его сотрудникичекисты выполняли буквально.
В Одессе свирепствовали знаменитые палачи Дейч и Вихман с целым штатом прислужников, среди которых были китайцы и один негр, специальностью которого было вытягивать жилы у людей. Здесь же прославилась и Вера Гребенщикова, ставшая известной под именем Доры. Она лично застрелила 700 человек. Каждому жителю Одессы было известно изречение Дейча и Вихмана, что они... "не имеют аппетита к обеду, прежде чем не перестреляют сотню людей".
Тотчас после оставления Одессы союзниками большевики, ворвавшись в город и не успев еще организовать чрезвычайку, использовали для своих целей линейный корабль "Синоп" и крейсер "Алмаз", куда и уводили свои жертвы. За людьми буквально началась охота, пойманных не убивали на месте только для того, чтобы сперва их помучить. Приводимых на борт "Синопа" и "Алмаза" прикрепляли железными цепями к толстым доскам и медленно, постепенно продвигали ногами вперед в корабельную топку, где несчастные жарились заживо. Затем их извлекали оттуда, опускали на веревках в море и снова бросали в топку. Других четвертовали, привязывая к колесам машинного отделения, разрывавшим людей на куски, третьих бросали в паровой котел, откуда вынимали, бережно выносили на палубу якобы для того, чтобы облегчить их страдания, а в действительности, чтобы приток свежего воздуха усилил эти страдания, и затем вновь бросали в котел. О том, каким истязаниям подвергались несчастные в чрезвычайках Одессы, можно было судить по орудиям пыток, среди которых были не только гири, молоты и ломы, которыми разбивались головы, но и пинцеты, с помощью которых вытягивались жилы, и так называемые "каменные мешки" с небольшим отверстием сверху, куда людей втискивали, ломая кости, и где в скорченном виде их специально обрекали на бессонницу. Нарочно приставленная стража следила за жертвой, не давая заснуть. Жертвы кормили гнилыми сельдями и мучили жаждой. Здесь главными помощниками Дейча и Вихмана были Дора и 17-летняя проститутка Саша, расстрелявшая свыше 200 человек. Обе были садистками и по цинизму превосходили даже латышку Краузе.
В Вологде Кедров и латыш Эйдук вырезали поголовно всю местную интеллигенцию.
В Воронеже людей бросали в бочки с вбитыми гвоздями и скатывали бочки с горы. Здесь же, как и в прочих городах, выкалывали глаза, вырезали на лбу и на груди советские звезды, бросали живых людей в кипяток, ломали суставы, сдирали кожу, заливали в горло раскаленное олово. В Николаеве чекист Богбендер, имевший помощниками двух китайцев и одного каторжника-матроса, замуровывал живых людей в каменных стенах. В Пскове все пленные офицеры были отданы китайцам, которые распиливали их пилами на куски.