– Петь, – спросила Анна, задумчиво хмуря лобик рядом, – а ты уверен, что нам нужно спешить с открытием университета? Ведь еще ничего не готово.
– Уверен, – чуть подумав, кивнул царь.
– Но почему? Ведь нас засмеют! Какой это университет? Летний дворец да несколько домиков вокруг. Не знаю как в Париже, но в Оксфорде весьма солидный архитектурный ансамбль. Мы будем на его фоне выглядеть бедными родственниками.
– Да и пусть, – усмехнулся Петр. – По одежке встречают, но нас-то встречать никому не нужно. Мы для себя специалистов готовим. Вот подрастут немного – сами себе и спроектируют главное здание.
– Но зачем спешить? У тебя и так масса учебных заведений: училищ, школ.
– Понимаешь, сейчас все они завязаны строго на меня. Я их курирую неукоснительно. Даже учебные пособия пишу или корректирую. А это неправильно. Царь – это правитель государства, а не предводитель учащихся. С таким подходом я самым банальным образом зароюсь во второстепенных делах. Поэтому им нужна своя епархия, которую я лишь контролировать буду. А где ее взять? Тут только два пути. Или приглашать профессоров из Европы, или растить своих.
– Так пригласил бы, – пожала плечами фаворитка. – Сейчас к тебе много кто поедет с радостью.
– Кое–кого я действительно приглашу, – кивнул Петр, – но все дело в том, что уровень образования, который получают в моих училищах, превосходит в разы лучшие образцы современной европейской науки. Зачем мне эти профессора?
– Превосходит? – Скептически переспросила Анна.
– Поверь, я в курсе их достижений. Специально полюбопытствовал в свое время.
– Хм… но зачем тогда тебе эти самые «кое-кто»?
– Просто умные ребята. Дай им другие возможности – они смогут серьезно раскрыться и многое сделать. Ведь я сам не ученый. Могу только подсказать некоторые фундаментальные вещи. А им разобраться будет в радость.
– Но ведь университет не решит проблемы, о которой ты говорил, – спустя несколько минут вышла из задумчивости Анна.
– Сам по себе – нет. Но именно то, что он еще очень сырой позволит взрастить и выдвинуть не только толковых инженеров, архитекторов и прочая, прочая, прочая, но и главное – толковых управляющих от науки, на которых в будущем и ляжет бремя управления образованием. Ведь какой смысл это вешать на людей, ничего в подобном не смыслящих? Провалят. А тут – научатся в малом, а потом за большее примутся. Тем более что оснащение естественнонаучных факультетов современным оборудованием уже лучшее в мире. Таких лабораторий нет нигде. Так что и с научной деятельностью все будет хорошо.
– И все равно, я считаю, что ты спешишь. У них и без того масса затруднений будет иметься. Зачем их вот так, почти в поле заставлять работать? Воробьев дворец ведь совершенно не пригоден для этих нужд. Да и мал.
– Анют, вот скажи, – с улыбкой произнес Петр, – поехали бы вы с отцом в Россию, если бы у вас все хорошо было в Англии? Вот! И я о том же. Это называется выход из зоны комфорта. Если у человека все хорошо, то он не стремится к развитию или какому-то нестандартному решению проблемы. Он… хм… просто функционирует. Только столкнувшись с трудностями лицом к лицу, он начинает шевелиться и развивать бурную деятельность. Не нужно создавать тепличных условий. У них будет все, что потребуется и даже более того… включая серьезные задачи. Бездельничать они отлично могут и в Сорбонне с Оксфордом.
Глава 5
Татьяна[47] проснулась довольно рано, но Петра уже не было. И что самое удивительное – она не помнила, когда он ушел. А ведь засыпали вместе… да еще как…. От этих мыслей совсем юная полька покраснела и на несколько минут зависла в воспоминаниях.
– Государыня? – Донесся от двери голос этой ненавистной рыжей ведьмы, вырвавшей царицу из грез.
– Что тебе? – С легким раздражением отозвалась Татьяна. Она бы и рада ее просто выгнать, но ее влияние на супруга и уважение при дворе пугали. Хотя, конечно, сдерживаться было непросто.
– Я хотела бы с тобой поговорить.
– О Петре?
– О нас.
– О нас?! – Искренне удивилась царица. – Ну что же… изволь.
– Я понимаю, что ты ревнуешь ко мне супруга, но… нам не нужно ссориться. Он не простит ни мне, ни тебе.
– Он не простит то, что его законная супруга злится на его измены?!
– Измены? – Улыбнулась Анна. – Ну что ты, какие измены. Я родила ему первенца восемь лет назад. Тебе тогда десять лет от роду было. И уверяю, ничего, угрожающего твоему положению в этом нет.
– В самом деле? – Усмехнулась царица. – Ладно. Чего ты от меня хочешь?
– Стать подругами.
– Что?!
– Тебе это нужнее и важнее, чем мне.
– Вот как? И почему же? – С легкой издевкой отметила Татьяна.
– Давай я зайду слегка издалека. Хорошо. Тебе интересно, почему твой отец так неожиданно изменил свое желание относительно твоего брака?
– Да, но как это связано?
– Как ни странно – напрямую. Дело в том, что успех Петра в Тавриде вызвал обеспокоенность как в Вене, так и в Париже. Поэтому, Людовик решил… хм… вывести на какое-то время его из игры, заодно постаравшись укрепить свое влияние.
– И что с того?
– Слишком быстрые и решительные успехи Петра в Тавриде заставили Людовика переживать из-за его возможного союза с Веной против османов, которых вместе они могли совершенно разгромить. А значит, лишить Париж своего главного козыря – давления на Священную Римскую Империю с двух сторон. Но увести нашего царя от желания развить успех можно было только одним способом – вовлечь в такое дело, которое отнимет у него все силы и время. А именно распрю за престол Речи Посполитой. Ведь твой отец уже не молод. Не будем лукавить – ему осталось недолго. И после него начнется совершенно традиционная смута. Людовик решил, что если женить Петра на его дочери, то есть, тебе, и оформить из своих сторонников пророссийскую партию в Сейме, то…
– Вот оно что… – покачала головой Татьяна. – Но зачем это понадобилось моему отцу?
– Петр – хорошая партия. Беда в том, что он к тому моменту был уже женат. Ты даже не представляешь, какая тут была опасная и интересная игра. Париж стремился Марию отравить, Вена этому пыталась помешать. А Петр – аккуратно наблюдал, собирая материалы и время от времени вмешиваясь, и направляя ситуацию в нужное русло. И в итоге смог добиться того, что и волки оказались сыты, и овцы целы, то есть, развязал Гордиев узел.
– Почему же он вообще допустил эту опасную игру?
– Ты знаешь, сколько за тебя заплатили Петру?
– Приданого?
– Да.
– Пятьсот тысяч талеров.
– Два миллиона.
– Сколько?!
– Пятьсот тысяч дал твой отец. Еще полтора миллиона – Людовик. Кроме того, Петр смог в качестве дополнительных приятных моментов заключить очень выгодные контракты на поставку меди, свинца, селитры, серы и прочих стратегически важных товаров. Он отлично знал, что хочет Париж, и что желает Вена, а потому вполне сознательно стремился добиться максимальной выгоды. Ведь он никогда не ставил свои личные отношения выше государственной целесообразности. В сущности, он и не стал бы спасать Марию, если бы не две вещи. Во–первых, об этом его просила я. Во–вторых, она не была бесполезным балластом и старалась в меру своих возможностей продвигать искусство и культуру.
– Ты? Но как? Ты же просто… эм… – осеклась Татьяна.
– Шлюха? – Усмехнулась Анна. – Отнюдь. То, что я рожаю Петру детей – это не более чем приятная награда. На самом деле у меня намного более приземленная роль – я его личная помощница. Адъютант. И задач, которые я решаю, довольно много. Обычно я его ни о чем не прошу, понимая, что, если что-то будет нужно – он сам даст и сам предложит. Но если уж попросила, то он не отказывает, зная о моем подходе.