Суд над Головиными и отставка Мстиславского обострили конфликт между Годуновым и знатью.
Глава 2
Кризис власти
Опекунский совет, назначенный Грозным, окончательно распался в связи с болезнью Н. Р. Юрьева и пострижением И. Ф. Мстиславского. Новая ситуация в Москве получила отражение в польских источниках, отличавшихся большой достоверностью. К их числу относится отчет гродненского капитана Белявского о тайной беседе с переводчиком русского посольства, возвращавшегося в Москву из Праги. Толмач Яков Заборовский, поляк по рождению, еще до того, как попал в московский плен и стал служить в Посольском приказе, в течение десяти лет состоял под началом у Белявского. С помощью всевозможных уловок Заборовский добился свидания с Белявским и после клятвы на распятии о неразглашении тайны подробно рассказал ему о московских делах. Беседа состоялась в начале мая 1585 г., но сведения Заборовского отражали положение, сложившееся в Москве на начало года. По словам толмача, «московиты окончательно договорились между собой, и из них только двое держат в своих руках управление всей страной и царством Московским. Одного из них зовут Борисом Федоровичем Годуновым… А другой временный правитель или нечто вроде этого — Андрей Щелкалов…». Заборовский полагал, что «положение Щелкалова более прочное, чем у зятя князя»[99].
Положение Годунова в самом деле было недостаточно прочным. Против него выступали и народ, и «великие» бояре. Хотя первая вспышка народных волнений в столице была подавлена, но глубокое брожение в народе продолжалось. Движение низов носило антифеодальный характер. Как всегда, значительное влияние на настроения в столице оказывали бояре, которые через свою многочисленную клиентуру стремились направить недовольство масс против Годуновых. Попытка возврата к продворянскому курсу Грозного привела к неожиданным последствиям. То, что удавалось сильному правительству Ивана IV, оказалось не под силу слабому правительству его ничтожного сына. Власти явно недооценили сопротивление светской и духовной знати мерам против «тарханов». Покушение на иммунитетные привилегии аристократии и возврат к репрессиям вызвали оппозиционные настроения, которые подорвали и без того слабый авторитет правительства.
Знатный земский дворянин М. Головин, попав ко двору Батория, нарисовал картину полного безвластия, воцарившегося в Москве. Головин настойчиво советовал польскому королю идти ратью на русскую землю, «куда захочет: где, деи, не придет, тут все ево будет. Нихто, деи, против его руки не поднимет для того, рознь де… сказывают, в твоих (царя Федора. — Р. С.) государевых боярах великую, а людем строенья нет; и для, деи, розни и настроения служити и битися нихто не хочет…»[100]. Говоря о том, что в Москве «никто не хочет служить», Головин имел в виду, конечно, земскую знать. Его слова находят косвенное подтверждение в таких авторитетных источниках, как книги Разрядного приказа. На основании Разрядов можно установить как бесспорный факт, что Годунов и Щелкалов на протяжении первого года царствования Федора ни разу не собирали земское дворянское ополчение, а для военных действий в Подмосковье использовали исключительно «дворовых» воевод[101]. Как видно, правительство, напуганное участием многих земских дворян в апрельском мятеже, опасалось собирать крупные военные силы под началом знатных земских бояр. Процесс разрушения сильной централизованной власти, начавшийся после смерти Грозного, продолжался безостановочно. Авторитет недееспособного царя падал все ниже. К тому же Федор обладал слабым здоровьем, и ему предрекали короткую жизнь. Самодержец едва не умер в конце первого года царствования.
101
М. А. Безнин разбил крымцев за Окой; боярин князь Ф. М. Трубецкой, а позже окольничий князь Ф. И. Хворостинин и И. П. Татищев возглавляли полки, собранные на Оке; боярин князь Д. И. Хворостинин повел войска на ногайцев (Разрядная книга 1475–1598 гг., с. 342–343, 344; ГБЛ, собр. Горского, № 16, л. 197 об.).