Лишившись союзника в лице Крыма, Швеция отказалась от активных военных действий против России. В 1592 г. после смерти Юхана III шведское правительство предложило начать мирные переговоры. Несмотря на обострение польско-шведских противоречий в Ливонии, личная уния между Швецией и Речью Посполитой сохраняла силу, что создавало потенциальную угрозу возрождения мощной антирусской коалиции в Прибалтике. Подобная перспектива побудила Россию искать пути к мирному урегулированию отношений со шведами. В начале мая 1595 г. русские послы подписали в Тявзино договор о «вечном мире» со Швецией. Швеция отказалась от притязаний на русские земли, захваченные ею в конце Ливонской войны, и обязалась вернуть город Корелу с уездом. Таким образом, русское государство добилось пересмотра итогов неудачной войны и вернуло все утраченные западные земли. Швеция пошла на весьма важную дипломатическую уступку России, обязавшись соблюдать нейтралитет в случае русско-польской войны. Со своей стороны Россия отказалась от притязаний на Нарву и другие крепости и порты в Ливонии. Шведские представители настояли на включении в текст договора пункта, подтверждавшего принцип морской блокады Ивангорода. Тем самым Швеция сохранила контроль за внешней торговлей России на Балтике. Планы превращения Ивангорода в морские ворота страны потерпели неудачу. Хотя русские располагали естественными выходами в Балтийское море через устье Невы и Наровы, но, пока на Балтике господствовал шведский флот, они не могли основать здесь собственные морские гавани.
Московская дипломатия пошла на уступки Швеции из-за неверной оценки ситуации, сложившейся в Восточной Прибалтике. Уния между Швецией и Речью Посполитой оказалась менее прочной, чем полагали в Москве. Острое соперничество из-за Ливонии практически исключило возможность совместного выступления против России. Когда русское правительство убедилось в своей ошибке, оно отказалось ратифицировать Тявзинский договор[336].
Достигнув мира на северных рубежах, русское правительство приступило к укреплению западных границ. Задолго до истечения срока перемирия с Речью Посполитой русские начали возводить мощную каменную крепость в Смоленске, на путях возможного вторжения с запада. Смоленскую крепость строили ремесленники из всех крупнейших городов страны. В период сооружения крепости власти запретили каменное строительство по всей стране[337].
На юге усилия московской дипломатии были направлены на подчинение вольных казачьих окраин. Ликвидация Казанского и Астраханского ханств, строительство русских крепостей на Тереке, разгром Крымской орды у стен Москвы в 1572 г. создали благоприятные условия для возникновения вольных казачьих поселений в глубинах так называемого Дикого поля. Следуя по речным долинам, поросшим лесом, казаки селились на Нижней Волге, в бассейне Дона и Северского Донца, на Яике, Иргизе и Тереке. Их станицы отстояли от пограничных засечных черт на сотни верст. Потеснив степняков, донские казаки основали свой городок на Нижнем Дону, на некотором расстоянии от Азова, главного опорного пункта турок в Восточном Причерноморье.
Московское правительство внимательно следило за продвижением вольных казаков на юг, надеясь со временем использовать их силы для борьбы с татарами. В 1584 г. русские дипломаты, направлявшиеся в Турцию, получили задание собрать подробные сведения о «низовых» казаках «от Азова до Раздору»: «хто имянем атаман и сколько с которым атаманом казаков»[338]. Успехи вольной казацкой колонизации побудили русское правительство возобновить наступление в глубь степей, приостановленное вследствие неудач в годы Ливонской войны. В 1585–1586 гг. царские воеводы выстроили крепость Воронеж на одноименной реке, близ ее впадения в Дон, и крепость Ливны на перекрестке двух важных татарских шляхов — Муравского и Кальмиусского[339]. В результате государственная оборонительная линия передвинулась к югу и возникла угроза подчинения вольной казачьей окраины со стороны крепостнического государства.