И так, звалась она Натальей. Познакомились мы ещё подростками в лагере (пионерском), писали друг-другу письма, по праздникам созванивались, весело общались, строили планы предстоящей, возможной, встречи, но встретились когда нам уже было по двадцать с небольшим, и было слишком поздно…
Она была уже замужем за перспективным кандидатом, у неё был уже ребёнок и было место в социуме, которое её устраивало, но хотелось на всякий случай проверить «запасной аэродром».
В этой истории было много интересного. Об одном таком эпизоде мне хотелось бы рассказать. Произошло это на нашей последней встрече, на нейтральной территории, в чужом для обоих городе, столице ныне суверенного государства.
У себя на работе с большим трудом получил официальную командировку, иначе в гостиницу просто не пустили бы. Что поделаешь, на календаре был последний год существования СССР.
Прямо с вокзала отправился по указанному адресу на встречу. Вот здесь надо подробно описать условия освещения в тот момент. На улице уже начались осенние (конец Ноября) сумерки, но было ещё относительно светло. Я стоял в огромном вестибюле, который освещался только через большие окна (почти от пола до потолка) сумеречным уличным светом.
До дверного проёма у противоположной стены было расстояние метров 8-10. Там помещение освещалось яркими люминесцентными лампами на потолке. Через некоторое время в этом проёме показалась Наташка, она шла быстрым, немного семенящем, но уверенным шагом и за её движением я наблюдал, когда она находилась ещё там, в том помещении. Ни чего особенного я не заметил, но как только она минула полуразомкнутый (без порога) контур дверного проёма (возможно в тот момент, когда взгляды наши встретились) она вдруг засветилась в прямом смысле слова. Вокруг неё вспыхнуло яйцеобразное голубое свечение на расстояние примерно сантиметров 20-25 по каждой стороне.
Она шла ко мне как некое божество, окутанная таинственным свечением, а я стоял неподвижно, находясь в оцепенении от наблюдаемого явления, да ещё с моей любимой.
Пройдя большую часть расстояния между нами, она произнесла первую фразу. С каждым произносимым звуком свечение становилось всё слабее и слабее, когда мы взялись за руки свечение пропало. Видимо она в тот момент вернулась к своим земным заботам, где уже не осталось места для любви и эмоций, вместо них только рассудок и расчёт.
О пользе чтения периодической печати.
В далёком 1991 году вышло в свет одно очень интересное на тот момент времени издание, представлявшее из себя брошюру-тетрадь книжного формата напечатанное на самой тонкой газетной бумаге. Тогда об этом говорили только шёпотом и только проверенным и доверенным лицам, иначе нужный «орган» определит отклонение не в ту сторону от линии партии и правительства и направит принудительно туда, где все этим не только интересуются, но и реально «практикуют» естественно под неусыпным надзором людей в белых халатах.
Как вы уже, наверное, догадались, речь шла, конечно же, о паронормальных, аномальных и сверхестественных явлениях. Тогда всё это находилось под грифом «совершенно секретно» для населения страны и только единицы занимались этим вполне профессионально в спецлабораториях спецучереждений под могучим крылом спецоргана с аббревиатурой из трёх букв.
И вот однажды обо всём интересном, забавном, увлекательном, непонятном, не доказанном – стали вдруг: говорить, писать, читать, обсуждать, спорить… Ну как вы понимаете, последние две позиции из выше перечисленного списка, в России не делаются на «сухую». Я бы сказал, что тема для обсуждения всегда толкает друзей и товарищей объединяться в неформальные структуры типа «дискуссионных клубов».
Излюбленным местом проведения таких горячих баталий всегда была кухня. Пусть она формата 2,5х2,5м, но габариты баталиям не помеха, было бы что выпить, чем закусить и о чём поговорить. На вопрос: с кем поговорить? – ответы ещё ни кто не искал, все ещё были в эпохе социализма где, как известно, человек-человеку друг, товарищ и брат. Редко, очень редко, кто смотрел на окружающих его людей как на свою потенциальную кормовую базу, обдумывая с кого, что он может взять, поиметь; кого кому сдать и сколько с этого можно с этого «срубить».
Всё это придёт уже через пару-тройку лет и человек-человеку станет волком. Каждый будет смотреть на соседа и облизываться по его квартире, даче. Причём чем ниже интеллект человека, тем меньше маскировки собственных намерений. И теперь если вас приглашают в гости, будьте уверены: как минимум от вас чего-то хотят получить; или чтобы зря время не терять, вас просто собираются «использовать» для какой-то личной цели. Если кто-то сам набивается к вам в гости – хочет наесться, напиться и постараться проложить свою тропу к вашему столу (хамов ещё много, а дураков уже мало, вот поэтому на дураков высокий спрос).
Но тогда ещё был последний год советской власти, последний год социализма, и последний год социального романтизма: мы ещё ходили друг к другу в гости, чтобы просто поговорить…
В том году мне стукнул четвертак, некий рубеж, но в тоже время казалось, что в стране дела наладятся и все мечты сбудутся. Большинство из нас, будучи технарями по образу мышления, планировали «бороздить бескрайние просторы Вселенной», строить корабли и машины, осваивать непаханую целину научных исследований. Мало кто предполагал, что уже через год-другой все эти мечтатели отправятся осваивать «непаханую целину» уличной торговли. А те, кто учуял такую перспективу – шустро делал ноги «за бугор», дабы успеть обогнать потенциальных конкурентов.
Как говорится, крысы они всегда бегут с тонущего корабля. Когда они убегают прочь от вас – всегда на душе приятно становится: пусть, то место, куда они прибегут - превратится в крысятник. Когда нет возможности перебить в доме всех крыс, просто убери всё съедобное и пусть они пойдут к твоему соседу. Двойная радость: и крыс в доме нет и соседу плохо!
И вот однажды, на очередном «собрании» клуба любознательных, в традиционном составе «на троих», после опорожнения первой ёмкости прозрачного стекла – полилась у нас задушевноя беседа. Первым на повестке дня вопрос внутренней политики государства, второй вопрос: куда смотрит Заграница, третий: какой бы кооператив организовать и чем торговать. И наконец, когда пар эмоций и страстей был выпущен в окружающее пространство, наступило время «десерта».
Хозяин квартиры, на кухни у которого регулярно, в ночь с субботы на воскресение, проходили дискуссионные баталии, с умным и абсолютно невозмутимо-важным видом стал рассказывать о потрясающих приключениях трёх своих знакомых, которых он не только лично знал, но и мимоходом, иногда, заначёвывал у подружек.
Всех слушателей (в количестве двух человек) стали интересовать подробности сего пикантного дела. От эмоционального перенапряжения и волнения на столе сразу оказалась вторая поллитровка. Открыли, разлили, накатили, сигаретами закусили…
И как только, кореш мой собрался продолжить свой рассказ во всех подробностях о поселившемся в их доме барабашке, мне почему-то захотелось сделать это вместо него. Буквально несколько дней назад этот рассказ я прочитал в журнале «Знак вопроса» и прекрасно помнил всю последовательность и все детали происходящего с тремя подругами и их общем друге Барабашке.
Репутация «ловеласа» была сильно подмочена, честь посрамлена, но стреляться от позора он не стал. В дальнейшем, правда, таких проколов этот «разведчик» больше не допускал.
«Гармошка» 9х12 и кассеты к ней.
Будучи профессиональным фотографом на рубеже конца восьмидесятых – начала девяностых мне довелось столкнуться с интересным явлением природы, больше наверно реакции психики человека на предметы, соприкасающиеся с ним физически.
Что такое форматная съёмочная техника в наше время знали все, кто по кинофильмам, кто-то имел в домашней коллекции семейный раритет, изготовленный из красного дерева и обклеенный вставками из натуральной кожи. Фотографировали этими камерами ещё в пятидесятых-шестидесятых годах прошлого века, кто по профессиональной необходимости, а кто-то работал «под старину». Тогда, впрочем как и сейчас хорошая оптика из-за своей дороговизны была не доступна большинству из фотографов, поэтому качество фотографий соответствовало уровню используемого оптического стекла в линзах объективов, в большинстве своём произведённым в Германии тридцатых годов прошлого века и вывезенных от туда в качестве боевых трофеев после окончания Второй мировой войны.