В результате русские уполномоченные Барятинский и Морков подписали только мирные договоры с Англией, Францией и Испанией 34. На окончательном мирном договоре между Великобританией и США, заключенном в Париже 3 сентября 1783 г., их подписи отсутствовали. Уже после официального подписания договора Франклин "приватно" передал его текст русским уполномоченным, которые почли "за долг" представить этот документ Екатерине II 35. В связи с окончанием войны в Америке Франклин также переслал Барятинскому для передачи Екатерине II "книгу-конституцию * Соединенных Американских Про-{91}винций и медаль **, выбитую на их независимость"36.
В свое время Д. А. Голицын получил строгое предписание воздерживаться от официального признания Дж. Адамса как американского посланника в Голландии. Когда же в июне 1784 г. Адамс сделал русскому посланнику в Гааге С. А. Колычеву, как и друим иностранным дипломатам, сообщение о признании независимости США и подписании окончательного мирного договора, российский дипломат не уклонился от ответного визита 37. Наконец, само правительство Екатерины II дало официальное указание русским дипломатам руководствоваться в отношениях с представителями США общепринятыми нормами, которым следуют другие беспристрастные державы, "тем паче, что по признанию независимости областей Американских со стороны самой Англии ничто не препятствует уже поступать с ними как и с другими республиками"38. По сути дела, это означало фактическое признание Соединенных Штатов Америки. {92}
ГЛАВА VI
РУССКАЯ ОБЩЕСТВЕННОСТЬ
И АМЕРИКАНСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
XVIII В.
Война США за независимость, по образному выражению К. Маркса, "прозвучала набатным колоколом для европейской буржуазии..." Именно в Америке, в ходе войны за независимость, возникла "идея единой великой демократической республики... и был дан первый толчок европейской революции XVIII века..."1. В свое время профессор Роберт Палмер, по существу, исключил Российскую империю из региона "западной цивилизации"2. Конечно, Россия второй половины XVIII в. - это не предреволюционная Франция, не развитая в промышленном отношении Англия и не буржуазная Голландия (Республика Соединенных Провинций). Капиталистический уклад в России только начал развиваться, и "третьего сословия", как такового, в стране еще не существовало. Поэтому говорить о прямом и непосредственном влиянии войны США за независимость на революционное движение в России было бы явным преувеличением. Вместе с тем было бы ошибочным полагать, что развитие России шло каким-то совершенно исключительным, особым путем, вне столбовой дороги мирового прогресса, что Россия вообще не входила в регион "западной цивилизации" и т. д. В силу ряда объективных причин и благоприятных обстоятельств ход американской войны за независимость 1775-1783 гг. мог получить в русской печати если не более полное, то во всяком случае гораздо более правдивое и беспристрастное отражение, чем впоследствии события Великой французской революции 1789-1799 гг. 3 Следует учитывать при этом и резкое отличие общей позиции царского правительства в отношении США {93} в 1775-1783 гг. и революционной Франции в 1789-1799 гг., и особенности внутреннего развития России в соответствующие годы, и, наконец, своеобразие методов управления, применявшихся самой императрицей Екатериной II в различные периоды ее царствования.
В принципе, конечно, война США за независимость и революция во Франции XVIII в., как однотипные явления, должны были вызвать резко отрицательную реакцию правящих классов как России, так и других феодально-абсолютистских госудрств Европы. На практике же события в Америке затрагивали интересы прежде всего Англии, происходили где-то далеко, за океаном, и, казалось, не представляли сколько-нибудь реальной угрозы существующему строю. Напротив, грозные события 1789-1799 гг. во Франции (не говоря о том, что по своему характеру они были гораздо радикальнее американских) происходили не где-то на краю света, а в центре Европы и создавали в глазах европейских монархов непосредственную угрозу существующему порядку.
Для понимания причин более или менее объективной оценки событий Американской революции в русской печати следует учитывать и сохранение в 70-80-е годы XVIII в. некоторых остатков "либерализма" Екатерины II, "маскировавших" уродливые формы крепостного строя в России. Оказывая покровительство европейским просветителям, Екатерина II, надеялась укрепить свое положение внутри страны и повысить свой международный престиж. Переписка с крупнейшими философами использовалась русской императрицей для распространения выгодных для нее сведений и укрепления своего авторитета в европейском общественном мнении. И хотя с "законодательными проказами", как их называла сама Екатерина, после восстания Пугачева было покончено, связи с европейскими просветителями продолжались и далее. "Умов и моды властелин" Вольтер регулярно переписывался с императрицей вплоть до своей смерти в 1778 г. Еще более оживленной и длительной (до 1796 г.) была переписка Екатерины II с французским критиком бароном Мельхиором Гриммом, принадлежавшим к кругу энциклопедистов. Гримм был не только постоянным корреспондентом, но по существу доверенным лицом и агентом Екатерины II за границей, с которым императрица советовалась {94} по самым различным вопросам и которому, кроме того, оказывала материальную поддержку 4.
От "просвещенной" императрицы не отставали и представители высшей аристократии. Екатерина II звала в С.-Петербург Дидро и Д'Аламбера; Г. Орлов и К. Разумовский приглашали к себе философа-изгнанника Руссо. Царица зачитывалась "Духом законов" Монтескье, граф И. С. Потемкин переводил Руссо, княгиня Е. Р. Дашкова печатала в журнале "Невинные упражнения" отрывки из книги Гельвеция "Об уме". Находясь в Париже, княгиня не прочь была познакомиться с Б. Франклином, позавтракать у аббата Рейналя, вечером принять у себя "целое общество", включая Дидро 5. Наконец, критически настроенный в отношении двора Екатерины II князь М. М. Щербатов 6 (и это особенно важно) прямо заявил французскому поверенному в делах России, что он является республиканцем и решительным сторонником независимости Америки 7. Просветительные "проказы" Екатерины II не следует, разумеется, слишком преувеличивать. Увлечение западным просвещением оказалось в конечном итоге показным и поверхностным: когда дело касалось России, позиция императрицы круто менялась. С горькой иронией Александр Сергеевич Пушкин позднее заметил по этому поводу: "Екатерина любила просвещение, а Новиков, распространявший первые лучи его, перешел из рук Шешковского в темницу, где и находился до самой ее смерти. Радищев был сослан в Сибирь; Княжнин умер под розгами, и Фонвизин, которого она боялась, не избегнул бы той же участи, если бы не чрезвычайная его известность"8.
Тем не менее в какой-то степени либеральные "проказы" императрицы создавали некоторую возможность легального распространения в России передовой литературы и революционных идей, которую с большим успехом использовали русские просветители. О степени знакомства русского читателя с идеями и литературой западного просвещения XVIII в. можно судить уже по тому, что в годы царствования Екатерины было переведено около 60 отдельных, преимущественно крупных произведений Вольтера, а некоторые из них выдержали несколько изданий 9.