Статья была тогда же перепечатана в “Die Zeit” и “Le Monde”, а в конце года появилась в английском журнале “Granta” (№ 11, 1984) под более определенным названием, которое Кундера изначально дал тексту: “Похищенный Запад”.
Статья была тогда же перепечатана в “Die Zeit” и “Le Monde”, а в конце года появилась в английском журнале “Granta” (№ 11, 1984) под более определенным названием, которое Кундера изначально дал тексту: “Похищенный Запад”.
Оказавшись за этим «занавесом», интеллигенция Восточной Европы превратилась в «пятую колонну» в войне против России. Она стала чувствовать себя как «похищенная у Запада» Россией. И ублажить ее было уже невозможно.
Привести верхушку США в чувство удалось благодаря труду советских ученых, инженеров, рабочих и управленцев, которые совершили подвиг, быстро создав ядерное оружие, а затем и надежные средства доставки — баллистические ракеты. Но это — другая тема.
Надо уточнить, что войну «за умы» Запад выиграл прежде всего у себя в тылу — левая интеллигенция перешла на антисоветские позиции и отказалась от социалистических идеалов. Начался большой откат (неолиберальная волна), стерлись различия между левыми и правыми. На партийную номенклатуру СССР нового поколения установки западной левой элиты оказывали сильное воздействие. Интеллектуальная команда перестройки прямо следовала идеям еврокоммунизма, и, с отставанием в 10 лет, тоже стала «пятой колонной» Запада в холодной войне против СССР-России.
В НАТО это обращение вызвало замешательство, и МИД разъяснил, что в тексте послания Ельцина по ошибке был пропущена частица «не» — «Сегодня мы не ставим вопрос…». Но на «долговременной цели» настаиваем.
К числу отрицательных явлений были отнесены те стороны советской жизни, которые традиционно приветствовались демократами и гуманистами — высокий уровень социальной защиты, доступность образования и здравоохранения, реальное право на труд, низкий уровень преступности и пр. Инверсия оценки этих сторон жизни вызвала культурное потрясение.
На круглом столе в Российской академии госслужбы в 2002 г. в заключительном слове было сказано: «Память о Великой Отечественной войне при всех ее проблемах, ошибках, провалах — это практически сегодня, пожалуй, единственное объединяющее наш народ историческое событие прошлого» [17].
Кстати, в советских архивах имелось множество подлинных писем немецких солдат из Сталинграда, их предоставили историкам ГДР и ФРГ, и они были опубликованы в Германии, но не в России 90-х годов.
«Известия, 12.VI.2003».
Замечательно также, что в основе статьи лежит выступление автора на IX Немецко-российских осенних дискуссиях в Берлине 22-24 октября 2004 г. В этой статье, по словам автора, он рассматривает «характер коллективной «памяти о войне» или роль представлений о войне в системе национальной идентичности нынешних россиян».
Вывоз продукции «прочих отраслей промышленности» составил 2,4 млрд. руб. Я посчитал, что половина принадлежит «сырьевым» отраслям.
Очень редко, но население слегко приоткрывает свое нутро. Не так давно какой-то умник придумал устроить на телевидении голосование по выбору «Лица России». Пошло не так, как ожидали — половина проглосовала за Сталина. Как ни мудрили с «подчетом голосов», по России прошёл шорох. Что для молодежи, которая в основном и голосовала через Интернет, Сталин? Это образ мифический — символ отрицания нынешнего порядка, его антипод. За это и голосовали.
Эта проблема беспокоит элиту. Главный редактор журнала «Искусство кино» Д.Б. Дондурей говорит на международном симпозиуме: «Рейтинг фильмов, снятых в ельцинскую эпоху, т.е. после 1991 г., у советских граждан в 10-15 раз ниже, чем у выпущенных под эгидой отдела пропаганды ЦК КПСС. Созданная нашими режиссерами вторая реальность массовой публикой отвергается. Наши зрители сопротивляются той тысяче игровых лент «не для всех», которые были подготовлены в 90-е годы,… герои которых по преимуществу преступники, наркоманы, инвалиды, проститутки, номенклатурная дрянь с отклонениями в поведении» [14].
Современный философ либерализма Дж. Грей писал о программе МВФ: «Она утопична в своем игнорировании или отрицании той истины, что рыночные институты стабильны тогда и только тогда, когда они укоренены в совокупности культурных форм, ограничивающих и наполняющих смыслом их деятельность» [1, с. 203].
Английский историк Э. Карр в 14-томной “Истории Советской России” (с 1917 до 1929 г.) пишет о первых месяцах после Октября: “Большевиков ожидал на заводах тот же обескураживающий опыт, что и с землей. Развитие революции принесло с собой не только стихийный захват земель крестьянами, но и стихийный захват промышленных предприятий рабочими. В промышленности, как и в сельском хозяйстве, революционная партия, а позднее и революционное правительство оказались захвачены ходом событий, которые во многих отношениях смущали и обременяли их, но, поскольку они [эти события] представляли главную движущую силу революции, они не могли уклониться от того, чтобы оказать им поддержку” [22, с. 449].
Кстати, проведенный в середине 80-х гг. анализ функционирования предприятий в четырех крупнейших странах Западной Европы показал, что соотношение показателей производительности труда в государственном и частном секторах было в пользу государственного: в ФРГ оно составило 1,34, во Франции — 1,30, в Италии — 1,21, в Великобритании — 1,91, в среднем по четырем странам — 1,44» [28].
Мы говорим здесь об установках части гуманитарной элиты в конкретный момент времени. На уровне отдельной личности (например, А.А. Давыдова), с течением времени установки, конечно, могут меняться.
А какого рода эти страдания, какова их интенсивность? Социолог их прекрасно знает, они регулярно изучаются Всемирной организацией труда, сводка печатается ежегодно. В США, например, рост безработицы на один процент ведет к увеличению числа убийств на 5,7%, самоубийств на 4,1%, заключенных на 4%, пациентов психиатрических больниц на 3,5% (эти данные он сам бесстрастно приводит в своей статье).
Оговорка «всеобщий» патернализм бессодержательна, поскольку речь идет о принципе, который по определению может быть только всеобщим («для всех членов семьи»), но «включается», когда человеку требуется отеческая забота государства.
Вне Запада так было и раньше — о торговле хлебом в империи Чингисхана можно прочитать у Марко Поло — уроки XIV века для нас и сегодня актуальны.
В эпоху «дикого капитализма» была попытка отказаться от патернализма и превратить голод в средство господства, но сравнительно быстро оказалось, что это невыгодно, борьба с бедными обходится дороже.
Американский философ Ф. Джордж писал в 1984 г.: «Один молодой ученый из Западной Европы, возвратившийся из поездки по США и СССР, описывает людей в Советском Союзе как более счастливых, мягких и сердечных, чем те, которых он встретил в США. По его мнению, это говорит об огромном давлении, оказываемом на жизнь людей в западном мире, особенно в США, по сравнению с относительной простотой существования большинства русских… Интересна проблема: западный мир допустил, сам этого не понимая, многое из того, что делает жизнь более неприятной, более жестокой, превращает в борьбу не на жизнь, а на смерть, когда возможности прибыли сокращаются, а предпринимателей (или назовите их как угодно) оказывается в избытке» [45].