- Так! Вот и первое сходство! Когда идешь, лучше всего думается! Я тоже по несколько часов в день пешком хожу… Может, он нарочно работу в дальних деревнях выбирал, чтобы было оправдание пройтись подумать?.. Похоже… А вот насчет конфет с меня спрос никакой… Значит, говоришь - неблагонадежный?.. Интересно получается! У меня отец хотя и не был репрессирован, но угодником не был. В конце концов, и твой дед, и мой отец под пулями были сохранены… А ты знаешь, ведь был в жизни отца такой бой, когда пройди пуля в полумиллиметре в стороне - и я бы никогда не родился… - И П. рассказал, как это было.
- Интересно. Может - совпадение? - сказала Галя. - Случайность?
- Может быть, - пожал плечами П., - хотя случайно даже кирпич на голову не падает… Но я еще одного знаю, который всю войну на фронте - и тоже целым остался. Как он мне помог! Это ж потрясающая история! Я тогда после болезни в разрушающемся доме жил, на севере Молдавии… - И П. рассказал. Коротко. Но про прощальные, уже в дверях, слова деда, что он - русский, и что дети его - в России, не сказал - зачем?
Галя задумалось.
- Его приход - не случайность, - сказала она. - Такое ощущение, что эта встреча была чем-то очень-очень важным…
- Наверно, - согласился П. - Только я, похоже, до конца не понял, что же было самым в его вести главным.
- А мы вместе подумаем, - сказала Галя и потерлась щекой о плечо П.
На берегу опять запел хор, на этот раз нечто более, чем прежде, торжественное, тем показывая, что приготовления к обряду закончены. Дирижировала уже не жена пастора, а его сестра. Все собравшиеся на берегу - и привезенные на грузовике адвентисты, и собравшиеся купальщики - заметно подтянулись и стали как-то строже. Продолжали еще подходить привлеченные пением хора отдыхающие. Из импровизированных раздевалок стали выходить люди. Одеты они были в одинаковые белые лабораторные халаты. У мужчин головы были не покрыты, а на женщинах были белой материи косынки, из-под которых выглядывали куски полиэтиленовой пленки, - намотали, чтобы не замочить волосы. Из восьми крещаемых пятеро были гагаузами, хотя население в округе было далеко не гагаузское. Лабораторные халаты привычно ассоциировались с лабораториями и экспериментами.
Когда хор закончил петь, вперед шагнул один из приезжих пасторов-начальников. Одним движением руки он построил сбившихся было в кучу крещаемых в ровную шеренгу и начал проповедь о спасении. Поскольку крещаемые это все уже много раз слышали, то тридцать минут говорения явно были рассчитаны только на привлеченных хором купальщиков.
- Не так, - обернувшись к П., сказала Галя. - Я себе не так это представляю. Почему обязательно - халат?
- Не знаю, - пожал плечами П. Он сам ровно семь лет назад был крещен в таком же халате, только происходило это в баптистерии (небольшой храмовой купели, наполненной подогретой водой) в центре Москвы, и ни тогда, ни впоследствии не задумывался: почему халат. - Так им нравится, наверное. Эстетическое предпочтение. Вообще говоря, это уже давняя традиция. Не одно десятилетие так.
- Не так, - повторила Галя. - Надо надеть самое лучшее платье - и вообще все лучшее. Ведь праздник же!
- Так и давай, - сразу же согласился П.
- Что?
- Завтра ты наденешь свое лучшее платье, - и я тебя покрещу. В конце концов, ты и собеседование прошла, и совет церкви хоть и поодиночке, но проголосовал за твое крещение.
Галя ничего не ответила и опять стала смотреть на происходившее у кромки воды.
Ждать, когда проповедник, как ругательствами пересыпавший речь латинизмами типа "мы сейчас имеем возможность иметь благословение наблюдать манифестацию Святого Духа", наконец, закончит повторять про "духовность" те прописные истины, которые с некоторых пор стали публиковаться даже в бульварных газетах, - было невыносимо мучительно. Но проповедник все говорил и говорил, и конца, похоже, было не дождаться.
- Давай, - после размышления, наконец, ответила Галя.
- Тогда прямо с утра. Позавтракаем - и сюда.
- Только не на это же самое место. Хорошо, Алеша?
П. наклонился и поцеловал Галю в висок.
- Конечно. Как скажешь…
Обряд над крещаемыми был проведен без осложнений, по отработанной десятилетиями, если не столетиями, методике.