Усобицы кромсали Русь ножами.Скупые дети КалитыНеправдами, насильем, грабежамиЕе сбирали лоскуты.В тиши ночей, звездяных и морозных,Как лютый крестовик-паук,Москва пряла при Темных и при ГрозныхСвой тесный, безысходный круг.Здесь правил всем изветчик и наушник,И был свиреп и строгМосковский князь — «постельничий и клюшникУ Господа», — помилуй Бог!Гнездо бояр, юродивых, смиренниц —Дворец, тюрьма и монастырь,Где двадцать лет зарезанный младенецЧертил круги, как нетопырь.Ломая кость, вытягивая жилы,Московский строился престол,Когда отродье Кошки и КобылыПожарский царствовать привел.Антихрист — Петр распаренную глыбуСобрал, стянул и раскачал,Остриг, обрил и, вздернувши на дыбу,Наукам книжным обучал.Империя, оставив нору кротью,Высиживалась из яицПод жаркой коронованною плотьюСвоих пяти императриц.И стала Русь немецкой, чинной, мерзкой.Штыков сияньем озарен,В смеси кровей Голштинской с ВюртембергскойОтстаивался русский трон.И вырвались со свистом из-под тронаКлубящиеся пламена —На свет из тьмы, на волю из полона —Стихии, страсти, племена.Анафем церкви одолев оковы,Повоскресали из гробовМазепы, Разины и Пугачевы —Страшилища иных веков.Но и теперь, как в дни былых падений,Вся омраченная, в крови,Осталась ты землею исступлений —Землей, взыскующей любви.
Они пройдут — расплавленные годыНародных бурь и мятежей:Вчерашний раб, усталый от свободы, —Возропщет, требуя цепей.Построит вновь казармы и остроги,Воздвигнет сломанный престол,А сам уйдет молчать в свои берлоги,Работать на полях, как вол.И, отрезвясь от крови и угара,Цареву радуясь бичу,От угольев погасшего пожараЗатеплит ярую свечу.Молитесь же, терпите же, примите жНа плечи — крест, на выю — трон.На дне души гудит подводный Китеж —Наш неосуществимый сон!
Пламя, в котором мы горим сейчас, — это пламя гражданской войны. Кто они — эти беспощадно борющиеся враги? Пролетарии и буржуи? Но мы знаем, что это только маскарадные псевдонимы, под которыми ничего не скрывается. Каковы же их подлинные имена? Что разделило их? На это я пытался дать ответ в стихотворении:
Одни восстали из подполий,Из ссылок, фабрик, рудников,Отравленные темной волейИ горьким дымом городов.Другие из рядов военных,Дворянских разоренных гнезд,Где проводили на погостОтцов и братьев убиенных.В одних доселе не потухХмель незапамятных пожаров,И жив степной, разгульный духИ Разиных, и Кудеяров.В других — лишенных всех корней —Тлетворный дух столицы Невской:Толстой и Чехов, Достоевский —Надрыв и смута наших дней.Одни возносят на плакатахСвой бред о буржуазном зле,О светлых пролетариатах,Мещанском рае на земле…В других весь цвет, вся гниль Империй,Всё золото, весь тлен идей,Блеск всех великих фетишейИ всех научных суеверий.Одни идут освобождатьМоскву и вновь сковать Россию,Другие, разнуздав стихию,Хотят весь мир пересоздать.В тех и в других война вдохнулаГнев, жадность, мрачный хмель разгула, —А вслед героям и вождямКрадется хищник стаей жадной,Чтоб мощь России неогляднойРазмыкать и продать врагам!Сгноить ее пшеницы груды,Ее бесчестить небеса,Пожрать богатства, сжечь лесаИ высосать моря и руды.И не смолкает грохот битвПо всем просторам южной степиСредь золотых великолепийКонями вытоптанных жнитв.И там и здесь между рядамиЗвучит один и тот же глас:— «Кто не за нас — тот против нас.Нет безразличных: правда с нами».А я стою один меж нихВ ревущем пламени и дымеИ всеми силами своимиМолюсь за тех и за других.
Молитва поэта во время гражданской войны может быть только за тех и за других: когда дети единой матери убивают друг друга, надо быть с матерью, а не с одним из братьев.
Первоначальный и основной знак братства — это братство Каина и Авеля. Братоубийство лежит в самой сущности братства и является следствием ревности к Богу, ревности к своей правде. Ведь то, что проявляется войною и ненавистью здесь, на земле, с духовной перспективы является высшим слиянием.
Мир строится на равновесиях. Две дуги одного свода, падая одна на другую, образуют несокрушимый упор. Две правды, два принципа, две партии, противопоставленные друг другу в устойчивом равновесии, дают точку опоры для всего здания. Полное поражение и гибель одной из партий грозит провалом и разрушением всему зданию.
Гражданская война говорит только о том, что своды русского царства строятся высоко и крепко, но что точка взаимной опоры еще не найдена. Вспомним, как вдохновенные до дерзости своды храма Святой Софии[19] трижды рушились, прежде чем их удалось связать наверху, но, раз связанные, они стоят века, несмотря на все землетрясения, потрясавшие Царьград.
Один из обычных оптических обманов людей, безумных политикой, в том, что они думают, что от победы той или иной стороны зависит будущее. На самом же деле будущее никуда не зависит от победы принципа, так как партии, сами того не замечая, в пылу борьбы обмениваются лозунгами и программами, как Гамлет во время дуэли обменивается шпагой с Лаэртом. Борьба уподобляет противников друг другу согласно основному логическому закону тождества противоположностей.
Большевики принимают от добровольцев лозунг «За единую Россию» и в случае своей победы поведут ее к единодержавию. В случае военной победы добровольцев России все же придется изжить большевизм до последнего волокна.