Правитель Швеции Стен Стуре начал сбор войск для помощи Выборгу, но судя по Рифмованной хронике, выступить они смогли не ранее 19 ноября — "восемью днями позже дня Св. Мартина". По льду Балтийского моря шведы[108] перешли на Аландские острова, а после дня Св. Екатерины (24 ноября) двинулись дальше морем. Однако шторм разметал шведскую эскадру, войску пришлось вернуться назад.
Между тем продолжалась осада Выборга. Используя многочисленную артиллерию, в том числе и крупных калибров, русским удалось разрушить две крепостных башни, серьезно повредить третью и пробить несколько проломов в стене. Комендант Поссе приказал построить "внутреннюю стену перед большим проломом".
30 ноября произошло событие, которое вошло в историю с именем собственным — "Выборгский взрыв". Событие весьма загадочное, за столь долгое время обросшее невероятными подробностями и ставшее легендой. Большинство утверждает, что в тот момент, когда русские уже взошли на укрепления Выборга, комендант крепости Кнут Поссе, учел, что это был день Святого Апостола Андрея, одного из наиболее почитаемых на Руси святых, и устроил необычный и мощный фейерверк, который должен был изобразить небесное явление в виде Андреевского креста, осенявшего шведов, а значит, и Апостола, явившегося на их защиту.
Однако, считают финские историки, на воздух взлетел пороховой погреб, размещенный в одной из башен крепости, вместе с самой башней[109].
Возможно, взрыв был вызван или попаданием русского ядра, или собственной неосторожностью шведов при обращении с порохом. Казалось, все должно было обратиться в пользу осаждавших. Но эффект вышел противоположным, шведы штурм отбили, русские отступили, потеряв тысячу воинов и "одного очень дорогого человека, по которому рыдали все…". Скорее всего, имеется в виду убитый из пищали боярин Иван Андреевич Суббота Плещеев[110].
Оставив Выборг[111], русские войска возвращаются в Новгород, но буквально тут же по приказу Ивана III выступают в новый поход[112]. "И князь великий послал на свейские немцы из Новагорода других своих воевод, князя Василия Ивановича Юрьевича да Ондрея Федоровича Челяднина и иных своих воевод, а шли на Корелу да к Новугородку немецкому на Гамскую землю"[113].
Навстречу им был послан Кнут Карлсон с 70 воинами[114]. "На следующий день, когда после Сретения взошло солнце (3 февраля), их перебили русские". Затем московское войско вторглось в Финляндию и произвело там страшное опустошение, остановившись лишь в двух дней пути до Або (Турку). Сын регента Швеции Свант Стуре сидел в Турку со значительным войском, но не решился выступить против русских, позволив им безнаказанно уйти с добычей.
Новая мобилизация смогла собрать под шведскими знаменами около 2900 рыцарей, а всего шведская хроника говорит о сорока тысячах. Поход начался 24 февраля, после дня Св. Матфея, но русские уклонились от сражения и отступили, шведы преследовали их всего 24 мили. "Вся Карелия… и половина Тавастланда была страшно разорена, более чем на 80 миль"[115].
Таким образом, стратегическая инициатива осталась за русскими, несмотря на неудачу под Выборгом. Их поход вглубь Финляндии оказался неожиданным для шведов, мобилизация началась тогда, когда уже ряд провинций был разорен, да и Выборг не оправдал своего назначения "щита Финляндии" — русские сумели его обойти, двигаясь через Корелу. В целом, поход в "Гамскую землю" является таким же успехом русских, как оборона Выборга — успехом шведов[116].
В том же году Иоанн Васильевич III приказал нанести еще один удар по шведам в Каянии (Приботнии), права на которую давно оспаривались еще новгородцами. Весной 1490 года шведские власти схватили в Ботнии "много русских", которые, по словам местного правителя, "под предлогом торговли" нарушили границу и ловили "лососей в северной части Ботнического залива". По приказанию королевского наместника Ганса Андерссона 20 русских за переход границы были повешены, а "остальные убежали к Белому морю". Шведские власти обратились к населению Финляндии с призывом "восстать против России". Шведы заняли восточную Финляндию и часть Карелии. В Белое море вошла военная эскадра, из трехсот кораблей (ладей), избравшая для базирования, судя по всему, один из Кузовых островов (получивший название "Немецкий Кузов").
Вологодско-Пермская летопись под 1496 годом сообщает: "Того же лета, июня, посылал князь великий Иван Васильевич воевод своих князей Ушатых, Ивана Бородатого да Петра за море немец воевати каян, а с ими силы: устюжане, пермичи, двиняне, важене. И повоевавша землю ту, и взяша три бусы (корабля) со всем на море, и половину приведоша, и приидоша воеводы великого князя поздорову со всеми силами октября"[117].
Сколько воинов из Поморья участвовало в походе на Каян? Никаких сведений об этом в источниках не содержится. Известное представление о вооруженных силах Русского Севера дает разрядная книга, составленная в связи с походом 1499–1500 годов на Югру. Рать состояла из трех отрядов общей численностью 4041 человек, из них 1920 важан и пинежан находились под командованием князя Петра Федоровича Ушатого. По-видимому, в 1496 году ходило "за море немец воевати каян" не менее двух тысяч человек. Имеются указания, что помимо четырех ополчений, упомянутых в Вологодско-Пермской летописи, в походе на Каян принимали участие еще и онежане. Эту задачу армия выполнила блестяще. Карелия надолго (до 1554 года) обрела мир. Население Каянии по реке Лиминге "биша челом за великого князя", то есть просило о принятии его в российское подданство.
Высадив и отправив в Каянию пешую рать, русская флотилия заняла позицию где-то недалеко от "Немецкого становища на острове Кузове". Скорее всего, на острове, ныне именуемом "Русский Кузов", русские следили за передвижением вражеских судов и ждали удобного момента, чтобы нанести удар противнику. Они настигли шведскую флотилию в узкой губе "между Ковдой и Кандалакшей" и "жестоко разбили" неприятеля. Воины князей Ушатых взяли "на море" три шведских корабля "со всем", что на них было, и пленных[118].
Пешая рать, по шведским данным, вторглась в "Норботтен, жгут Сало, Люнинте, Йек, Тары и Кюн, а также Йокас у Улофсборга"[119].
Таким образом, в масштабах Свейской войны 1495–1497 гг. весенне-летний поход — третий по счету удар нанесенный на новом операционном направлении, на левом стратегическом фланге шведов. Интересна сама идея — вторжение на неприятельскую территорию с моря, в обход труднопроходимых лесов и болот северной Карелии. В тоже время это первый в истории России пример стратегического взаимодействия сухопутных и морских сил[120].
Ответный ход теперь был за шведами. В августе[121] 1496 года Стен Стуре высадился с войском в устье Наровы на семидесяти мелких гребных судах и приступил к осаде Иван-города. Из-за обстрелов, в крепости начался пожар, и московский воевода Юрий Бабич трусливо бежал с частью гарнизона — "устрашився и побеже из города"[122]. Взятие Ивангорода, судя по Псковской I летописи (Погодинский список), произошло 23 августа, так как гонец с вестью об этом прибыл во Псков 26-го[123]. Штурм продолжался около 6-ти часов, приблизительно 3 тыс. человек было убито, 300 пленено. Город был разграблен, “нашлись сундуки, битком набитые серебром, мехами, воском и листовым золотом".
Силы шведского десанта были невелики — 4–5 тыс. человек, исходя из количества прибывших кораблей (70 бусов по 60–70 воинов на каждом)[124]. Захватив крепость, шведы понимали, что вскоре последует ответ русских. И действительно, 1 сентября псковское войско, ведомое князем Александром Владимировичем Ростовским выступило к Иван-городу[125].
Шведы надеялись, что их поддержит Ливонский орден[126], но, получив отказ, разрушили частично укрепления крепости и 5-го сентября (день Св. Мартина) отплыли обратно.
108
Шведская хроника говорит о 900 шведских и 500 немецких рыцарях. "…и еще две сотни остались дома по нехватке провианта".
111
4 декабря по шведским источникам, что подтверждается русскими летописями: "25 декабря на Рождество Христово пришли воеводы к великому князю в Великий Новгород…" — См. РК-98. С. 26.
113
Там же. Гамская земля — провинция Саво, Новугородок немецкий — Улофсборг (Олафсборг) — Нейшлот — Савонлинна.
115
Scriptores… S. 193. Имеется в виду, скорее всего, площадь территории, разоренной войной.
116
124
Хотя шведские источники говорят о 2000 воинов. Но преувеличение численности противника, как и приуменьшение собственных сил, было характерно для обеих сторон. См.