В течение недели бригада преследовала банду, нанеся ей ощутимые потери. Но часть бандитов уцелела и укрылась в лесах. 26 июля бригада возвращалась к месту дислокации. Пугачев решил не дожидаться советников, которые должны были следовать с колонной, а выехал на "форде" на полчаса раньше.
"По пути следования я встречал одиночные посты военных регулировщиков, но разобрать, кто это - бойцы республики или бандиты, - было невозможно. Все носили одинаковую форму. Меня никто не тронул, и я благополучно добрался до дома, предупредив жен советников, что их мужья скоро тоже прибудут. Не прошло и часа, как в мою квартиру зашел командир 1-го батальона вместе с замполитом. Увидев их бледные расстроенные лица, я невольно вздрогнул. "Беда, камарадо, все ваши погибли", - сообщили они мне на смеси русского и португальского языков.
Когда мы прибыли на место происшествия, то я, к своему ужасу, увидел горящий "уазик" и в нем тела моих коллег - военных советников командира бригады, замполита, зампотеха и переводчика. Советника командира артиллерийского дивизиона, сидевшего сзади (а тент был поднят), взрывной волной выбросило наружу, и его сразила автоматная очередь. При медобследовании выяснилось, что машину, вероятно, остановили мнимые регулировщики и в это время поразили ее из гранатомета, ибо тела убитых были посечены осколками. На другой день обезумевшие от горя жены повезли останки своих мужей в Москву".
"Возвратясь из Мозамбика на родину, я побывал в школе в Тушинском районе Москвы, где учился погибший переводчик, младший лейтенант Д. Чижов, студент 2-го курса Института международных отношений, проходивший в Мозамбике практику{57}...
Дима Чижов, как и его товарищи по несчастью, был посмертно награжден орденом Красной Звезды. А в холле, где установлен Диминбюст, стоит почетный караул", - вспоминает Адольф Николаевич.
Все те два года, что Пугачев провел в Мозамбике, шла необъявленная война против республики. Многочисленные бандитские формирования оппозиции, отряды коммандос из ЮАР жгли, грабили, убивали. И смерть могла настигнуть в любое время и в любом месте.
"В начале августа друзья из местных сообщили, что на наш дом, где проживали военные советники с семьями, бандиты собираются совершить нападение. Считалось, что оружие жителям дома не нужно, ибо их охраняют солдаты республики. Но мы пренебрегли подобным правилом и вооружились. У нас в одной из комнат стоял ящик с ручными гранатами, на стене висел автомат, а я не расставался с пистолетом".
Оснований для беспокойства было немало. "Помню, как в конце февраля ночью меня разбудила сильная стрельба. Хватаю автомат и к окну. Вижу - в районе порта горят нефтеналивные баки, подожженные бандитами, проникшими в город. Целую неделю над Бейрой небо висело в мутных подпалинах дыма, и только пожарные из ЮАР, прибывшие по просьбе президента, потушили пожар. Ходить на работу тоже было небезопасно. Очень часто полиция и народная милиция вылавливали бандитов, возникали перестрелки. Ну а пуля, она ведь не спросит, кто ты такой".
Время - лучший судья. Остались позади в его толще не только светлые дни. Неимоверная жара в квартирах без кондиционеров, комары, москиты, змеи, тучи саранчи и стаи крыс, не дававшие покоя. Частая угроза жизни, опасность получить бандитскую пулю, подстерегавшая не только во время рейдов по саванне. Все это отдалилось под его неумолимым бегом...
Памяти Димы Чижова
Стихотворение неизвестного автора
Чем эту боль измерить:
Вольтами или тоннами?
Сердце не хочет верить,
Хоть и стучит со стонами...
В то утро он уехал по шоссе,
А пули его ждали так жестоко!..
Он жизнь любил, как любят ее все,
Но он погиб без страха и упрека.
Ценою жизни выполнив приказ,
Не хочет он ни славы, ни награды.
Он счастлив тем, что помнят и сейчас
Друзья его. И просит: "Слез не надо!"
Был гроб тяжел, но мы его несли,
И не от тяжести - от горя мы стонали...
И самолет с трудом взлетел с земли...
И слезы мы свои едва сдержали.
Пока живем, нам будет жечь сердца
Тот горький пепел, и "базуки" - не меха:
Мы все-таки проедем до конца
Шоссе, которым Димка не проехал!
И пулям наши спины не достать:
Пусть ищут нас на острие атаки - там мы!
Теперь мы научились умирать
И обретать бессмертие тем самым...
Сердце не хочет верить,
Но все же стучит со стонами.
Чем эту боль измерить:
Вольтами или тоннами?
Письмо из далекой Африки
В годовщину гибели переводчика семья Дмитрия Чижова получила письмо за подписью официальных лиц Мозамбика с выражением скорби и сочувствия (подобные письма, по всей вероятности, получили и в семьях других погибших советских воинов-интернационалистов):
26 и юля 1980г.
Уважаемые
Владимир Яковлевич, Елена Алексеевна и Наташа!
Сегодня, 26 июля, мы скорбим вместе с вами.
Прошел год, как мы потеряли пятерых наших товарищей бойцов-интернационалистов, ваших соотечественников и вашего сына Диму.
Вот их имена:
Николай Заславец, Леонид Зубенко, Павел Марков, Николай Та-разанов и Чижов Дима.
Они всегда с нами, и мы помним их. Они отдали свою жизнь, борясь против нашего общего врага - мирового империализма.
Основной целью их пребывания в НРМ было оказание помощи молодой Республике в создании регулярной народной армии Мозамбика.
Во всей своей деятельности и идя всегда впереди, они показывали пример в работе, службе и снискали глубокое уважение, авторитет и симпатию бойцов народной армии Мозамбика.
В этот незабываемый день, 26 июля 1979 г., они также были с нами, выполняя боевую задачу, борясь плечом к плечу вместе с нами против контрреволюционных сил и родезийских наемников.
Неожиданно, как хищные звери, враги напали на машину с нашими советниками и нашим бойцом-водителем Атанасио, устроив засаду на дороге. Никто не остался в живых.
Это произошло на национальной дороге вблизи поселка Шибушо.
Противник остановил биение сердец наших товарищей, но никогда не остановит колесо истории человечества, борьбу за свободу от колониализма.