Еще более незавидная участь постигла Общую канцелярию. В 1819 году ее сначала объединили с канцелярией МВД, а позже разделили между тремя ведомствами. В результате они, вместо искоренения «крамолы и измены», занялись борьбой друг с другом.
«…В Петербурге была тройная полиция: одна в Министерстве внутренних дел, другая у военного генерал-губернатора, а третья у графа Аракчеева; тогда даже называли по именам тех из шпионов, которые были приметны в обществах», — писал историк А. Михайловский-Данилевский.
Ему вторил будущий декабрист Г. Батеньков:
«…Квартальные следили за каждым шагом всемогущего графа Аракчеева. Полицмейстер Чихачев обыкновенно угодничал и изменял обеим сторонам. Мне граф указал на одного из квартальных, который будучи переодетым в партикулярное платье, спрятался торопливо в мелкую лавочку, когда увидел нас на набережной Фонтанки».
При такой постановке политического сыска и ведомственной грызне, спецслужбам было не до выявления крамола и измены. А она вызревала в армейской среде и не просто среди военных, а в ее элите — гвардии. Замена боевой подготовки муштрой и плац-парадами переполняли терпение боевых офицеров, за плечами которых была победа над Наполеоном.
В сентябре 1820 года 52 офицера лейб-гвардии Измайловского полка подали прошение об отставке. 16 октября случилось неслыханное — почти весь личный состав 1-й гренадерской (государевой) роты взбунтовался и потребовал от командования отменить строевые смотры, сменить командира и улучшить материальное положение. 17 октября роту в полном составе отправили в Петропавловскую крепость. Вслед за ней взбунтовался прославленный Семеновский полк. К нему немедленно отправились великий князь Михаил Павлович и командующий Гвардейским корпусом И. Васильчиков. На переговорах организаторы протеста заявили:
«Мы не вернемся в казармы и требуем, чтобы нас соединили с ротой его величества», после чего в полном составе добровольно отправимся в крепость».
Через неделю после «семеновской истории» произошло неслыханное, в Петербурге появились антимонархические прокламации. Их автором являлся некий «Единоземец»-«семеновец». В них содержалось обращение к преображенцам» выступить против тирании. Спецслужбе, к тому времени превратившейся в сугубо бюрократическую, выстроенную во фрунт структуру, так и не удалось отыскать автора прокламации.
Сам Александр I и его окружение на этот революционный сигнал, исходивший не просто из армейской, а из гвардейской среды, среагировали пассивно. Они не стали искать причину, а пошли по самому простому пути: Семеновский полк расформировали, личный состав распределили по 8 пехотным дивизиям, девять зачинщиков бунта после наказания шпицрутенами сослали на каторгу. В отношении четырех офицеров, заподозренных в подстрекательстве к бунту, было открыто следствие. Оно продолжалось до смерти императора и закончилось ничем.
Усталость от государственной власти, потеря интереса к реформам, которыми в начале своего царствовании проникся Александр I, а также приближение к «роковому» рубежу — возрасту отца Павла I (46 лет), привели к тому, что император ударился в богоискательство и всё дальше отдалялся от государственных дел. Вместе с ним всё больше буксовала государственная машина. В главной опоре России — армии, вызревал бунт.
В марте 1821 года образовалось «Южное общество» во главе с А. Пестелем. Осенью в Петербурге возникло «Северное общество», его лидерами стали Н. Муравьёв, С. Трубецкой и И. Якушин. Их целью являлось изменение в России существующего строя — образование Республики. Наиболее радикально настроенные заговорщики замышляли убийство императора. Подготовкой к теракту занимался капитан А. Якубович, получивший в своей среде прозвище Марат, и М. Каховский. Они регулярно тренировались в стрельбе и изучали маршруты передвижения Александра I.
В то время как заговорщики готовились к мятежу: вели агитацию среди офицерского состава, разрабатывали и обсуждали планы будущего государственного устройства, верховная власть благодушествовала. Будущий император Николай I так вспоминал о нравах, царивших в Зимнем дворце:
«…большую частью время проходило в шутках и насмешках насчет ближнего; бывали и интриги. В то же время вся молодежь, адъютанты, а часто и офицеры ждали в коридорах, теряя время или употребляя для развлечения почти также и не щадя начальников и правительство».