...тоном истинного аристократа... настоящая вежливость...-- Професси- " ональный дипломат (в 1803--i8n гг.-- служащий русской миссии при сардинском дворе; в i8i2--1818 гг.-- чрезвычайный и полномочный посланник при том же дворе; в i8i8--1820 гг.-- в той же должности при дворах герцога Баденского и короля Вюртембергского, в 1820--1827 гг.-- оставлен в ведомстве Коллегии иностранных дел без определенной долж- ! ности, в 1827 г. уволен от службы, в 1836--1840 гг. состоял в Варшаве при наместнике Царства Польского в качестве чиновника по особым поручениям) , Козловский оставил значительное литературное наследие, из которого . ныне более или менее известны лишь три статьи научно-популярного '-. характера, опубликованные в пушкинском "Современнике" (1836--1837)" -французские же политические брошюры практически неизвестны, а некого-' рые ("Социальная диорама Парижа", написанная в 1824--1825 гг.) и неиа-даны. Европейская известность Козловского, близко знакомого с такими политическими и литературными знаменитостями, как Талейран и Каи-нинг, Луи-Филипп и герцог Ришелье, Шатобриан и Байрон, основывалась прежде всего не на его печатных трудах (хотя Пушкин ценил его слог и манеру изложения так высоко, что признавался: "Козловский стал бы 428
Комментарии
моим провидением, если бы захотел раз и навсегда сделаться литератором" -- Пушкин, т. ю. С. 465, 689--690; подл. по-фр.), но на его репутации блистательного собеседника, рассказчика и говоруна, в котором "дар слова был такое же орудие, такое же могущество, как дар поэзии в поэте, дар творчества в художнике" (Вяземский П. А. Эстетика и литературная критика. М., 1984- С. 155)- В гостиной князя "малейшее дневное событие подавало тему для обильных и поучительных рассказов, рассуждений и заключений, приправляющихся зачастую незлобным юмором, который пробивался у князя сквозь всю ткань выпавшего ему невеселого существования. Никто никогда не выносил из его беседы ни малейшего неудовлетворительного чувства, -- а всяк уходил или с новым запасом сведений, или с исправленным воззрением на вещи, или с облегчением своего тайного горя, или, наконец, уврачеванный от какого-нибудь своего тщеславного недуга, для чего одно даже вступление в эту атмосферу сердечной доброты, изящного ума и философской простоты было уже достаточно" (Прмсибыль-ский. Л. 5--5 об.). Козловский поражал собеседников "блестящими, игривыми, полусерьезными беседами, характер которых с точностью передает лишь французское causerie (беседа)" (Пржецлавский О. А. Князь Петр Борисович КОЗЛОВСКИЙ//РО ИРЛИ. Ф. 265. On. 2. No 2138. Л. ю), незаемной информацией о жизни и мнениях европейских мыслителей ушедшей эпохи, осколком которой казался сам. Любопытно, что точно такое же впечатление производил на беспристрастных наблюдателей и Кюстин; "он очарователен, благороден и прост в обращении, как последний представитель старинной аристократии (...),-- писал в марте 1854 г. литератор следующего поколения, Ж. Барбе д'0ревийи. -- Он ведет беседу, как человек, знавший г-жу де Сталь и сохранивший самый дух настоящей беседы. Он-- дерево, ломящееся под тяжестью (исторических) анекдотов. (...) Нужно видеть его, когда за десертом он извлекает из кармана одну за другой всех европейских знаменитостей..." (цит. по: Custine A. de. La Russie en 1839. P., 1991. Т. i. P. 478--479; совпадает не только общая характеристика, но и упоминание г-жи де Сталь, с которой был хорошо знаком и Козловский -- см. ниже примеч. к наст. тому, с. 105).
...в Англии нет дворянства... ничто не способно сделать человека дворянином.-- Последнее утверждение вполне отвечает известным нам убеждениям Козловского, который в неопубликованном при жизни фрагменте "Опыт истории России" назвал главным изъяном российского общественного устройства "мнимую мощь" русского дворянства, не образующего сословия, "подобного дворянскому сословию других европейских монархий", и погубленного петровской табелью о рангах, которая отменила наследственные преимущества и открыла путь в дворянство людям любого звания (см.: Из наследия П. Б. Козловского. С. 303--3н5); как и Пушкин, Козловский выступал сторонником сильной, независимой аристократии. Что касается Англии, где так свято, как ни в одной европейской стране, "уважаются права государей как залог общественного спокойствия, как живые щиты, оберегающие общественный порядок от дерзких самонадеянных честолюбцев" (цит. по: Dorow. P. 72---73)> то ее Козловский почитал образцовым 429
Комментарии государством и "мерил ею свои взгляды и суждения даже в области нравственности и повседневных привычек" (R^ewuska. Т. а. Р. 149)- Скептическое восприятие английского общественного устройства, при котором политической свободе сопутствует рабская зависимость людей всех сословий от моды и привычки, было свойственно скорее самому Кюстину, выразившему его в книге "Записки и путешествия" (1830). Дороге Луи Леон Фелисите де Бранка, маркиз де Виллар, граф дс ('733--1824), литератор и остроумец, начавший свою карьеру драматурга и эпиграмматиста во времена Вольтера, в царствование Людовика XV, а кончивший ее пэром Франции, притом сочувствующим либеральной оппозиции, при Людовике XVIII, аристократ по происхождению и фрондер по характеру; основатель его рода, выходец из Испании Бюфиль де Бранка обосновался во Франции еще при Карле VII (XV век) и тогда же получил титулы маркиза де Виллара и графа де Лораге.
С. 79- ...сопровождал императора Александра в его поездке в Лондон.-- Александр находился в Англии с а6 мая/7 июня по 14/26 июня 1814 г. по приглашению принца-регента, в 1820 г. ставшего английским королем Георгом IV (1762--1830); в Лондоне состоялась встреча европейских монархов, членов антинаполеоновской коалиции, предшествовавшая Венскому конгрессу, где победителям предстояло окончательно решить судьбу послевоенной Европы. Перед этим Козловский пробыл в Англии целых полгода (с января по август 1813 г.), покорил английское светское общество и даже -- первым из русских -- удостоился звания почетного доктора Оксфордского университета по разделу гражданского права (Sim-monsJ. S. G. Turgenev and Oxford//0xoniensia. 1966. V. 31. P. 146). С. 8о. ...очень любит своего лейб-медика...-- Лейб-медиком Александра I, сопровождавшим его во всех поездках, был Джеймс (Яков Васильевич) Виллие (1765--1854)' выходец из Шотландии, с 1790 г. живший в России; в 1814 г. английский принц-регент "в знак особого внимания к императору Александру даровал лейб-медику Виллие сначала достоинство кавалера ^sir), а вскоре затем и титул великобританского баронета, на что ему была выдана грамота с гербом, оригинал которого сочинен и рисован был самим Государем" (Русский биографический словарь. СПб., 1896. Т. i. С. 309). Описание Кюстином непонятливости русского монарха вызвало недоумение-- на сей раз вполне оправданное-- Греча (см.: Gretch. P. 15). ...секретарь князя К***...-- Карл Франц (Шарль Франсуа) Штюбер (1801 -- не раньше 1869) -- уроженец Швейцарии, секретарь Козловского в течение последних полутора десятков лет жизни, после смерти князя -- служащий русского консульства в Париже, членкорреспондент Француз- . ского Восточного общества префектуры Сона-и-Луара, "неразлучный домочадец, заслуживающий добрую память за его беспредельную преданность своему обожаемому патрону. ^...) Секретарь под диктовку и по поручению, чтец газет и писем, комиссионер, казначей (sic!), расходчик и эконом, он с французскою дружбою снисходил до всех услуг, какие потребовались в отсутствие единственного лакея или вызывались несметливостию полагавшейся на даче кухарки -- по части яиц всмятку. Честный, добросердечный,