l6 А. де Кюстин, т.
Комментарии
лишь с высочайшего соизволения". Первый секретарь французского посольства в Париже Серее отмечал в августе 1835 г., что под давлением общественного мнения император "сузил сферу действия этой запретительной меры, распространив ее на одну Францию", и что указ о запрещении выезда за границу "постоянно нарушается бесчисленными исключениями" (АМАЕ. Т. 190. Fol. 161). Тем не менее официальных послаблений в этой области не происходило. Уже после выхода книги Кюстина, 15 марта 1844 г. был издан указ "О дополнительных правилах на выдачу заграничных паспортов", еще более ужесточивший эту процедуру: "Всякий платит сто рублей серебром за шесть месяцев пребывания за границею. Лицам моложе двадцати пяти лет совсем воспрещено ездить туда. 5 метра; высота Вандомской колонны, установленной по приказу Наполеона в 1806--1810 гг. на Вандомской площади (до Революции называвшейся сначала площадью Завоеваний, а затем площадью Людовика Великого) -- 43'5 метра. Колонны эти могли считаться соперницами: если Наполеон воздвиг свою в честь побед над немцами и русскими в Аустерлиц-ком сражении, то Николай увековечил своей славу Александра I -- победителя Наполеона. См.: Кириченко Е. П. Вандомская колонна в Париже и Александрийский столп в Петербурге: символика уподоблений и противопоставления // Россия и Франция. XVIII--XX века. М., 1995- С. 88--97...в том виде, в каком существовал при императрице Елизавете.-- Зимний дворец в том виде, в каком видел его Кюстин (и в каком он существует и поныне),-- это пятый вариант дворца, построенный в 1754--'7б2 гг. в царствование Елизаветы Петровны (1709--1761), императрицы с 1741 г-) архитектором В. В. Растрелли. К 1839 г. изменился также цвет дворца: из зеленовато-белого он был перекрашен в бело-желтый цвет (см.: Анциферов Н. П. Душа Петербурга. Приложение к репринтному воспроизведению. М., 1991- С. 93)
С. 174--175- дворец, Сената и другие подражания языческим храмам, в которых, впрочем, размещается военное министерство... одну-единственную площадь...-- Хотя Дворцовая и Сенатская (иначе Петровская) площадь достаточно удалены Друг от друга и ныне представляют собой самостоятельные образования, в начале XIX века все пространство от Зимнего собора до Исаакиевского дворца воспринималось как единое целое (см.: Schni^ler. P. 226). Ниже (наст. том, с. 35') Кюстин дословно повторяет описание этой триединой площади -- "Петровской, Исаакиевской и площади Зимнего дворца",--- данное Шницлером. Именуя Сенат "подражанием языческим
470
Комментарии
храмам", Кюстин, очевидно, имеет в виду восьмиколонные лоджии коринфского ордера, украшающие его фасад, равно как и фасад Синода. В том же стиле ампир, использующем в выборе форм и декора наследие императорского Рима и древнегреческой архаики, выполнено и здание Главного штаба (построено в 1819--1829 гг. архитектором К. Росси), где размещались многочисленные министерства.
С. 175- --снискала незаслуженную славу благодаря шарлатанской гордыне воздвигнувшей ее женщины...-- Имеется в виду Екатерина II, имя которой запечатлено в надписи на постаменте "Медного всадника": "Петру Первому Екатерина Вторая". С. 176. Северные пустыни покрываются статуями и барельефами...-- Ср. сходное впечатление от тогдашнего Петербурга русского старожила: "Двое маршалов -- перед Казанским собором; велико, и пространно, и пустынно" (А. И. Тургенев -- Н. И. Тургеневу, 12/24 августа 1839 г., Петербург -- РО ИРЛИ. Ф. 309- No 706. Л. 22). О Казанском соборе и установленных перед ним статуях Кутузова и Барклая де Толли см. примеч. к наст. тому, с. 352-Византии -- первоначальное название Константинополя. ...в том, чтобы, худо ли, хорошо ли, подражать другим народам...-- Мысль о способности к подражанию как одной из центральных черт русского национального характера, -- непременный атрибут французских "отчетов" о путешествии в Россию конца XVIII -- начала XIX вв.: ср., например, в "Путешествии в Сибирь" Шаппа д'0троша (1768): "У русских воображение обнаружить почти так же трудно, как и гений, зато они наделены исключительной способностью к подражанию" (Voyage. P. ii75)> B "Секретных записках о России" (i8oo) Ш.Ф.-Ф. Массона: "Русский характер, сказал кто-то, состоит в том, что у русских нет никакого характера, но зато есть восхитительная способность усваивать себе характер других наций. (...) Русский дворянин, единственный представитель русской нации, которого можно встретить за границей и с каким можно свести знакомство у него на родине, кажется, создан нарочно для того, чтобы усваивать себе взгляды, нравы, повадки и языки других народов. Он способен быть легкомыслен, как французский щеголь прежних лет, музыкален, как итальянец, рассудителен, как немец, оригинален, как англичанин, низок, как раб, и горд, как республиканец. Он способен менять вкусы и характер так же легко, как и моды, и эта гибкость органов и ума есть бесспорно его отличительная черта" (Voyage. P. 1187), или в "Десяти годах в изгнании" г-жи де Сталь: "Гибкость их природы делает русских способными подражать во всем другим народам. Сообразно с обстоятельствами они могут держать себя как англичане, французы, немцы, но никогда они не перестают быть русскими..." (Россия. С. 30); сходные мысли высказывает и Ансело (см.: Ancelot. P. 231--232). Больше того, если Ж.Ж. Руссо в "Общественном договоре" (кн. 2, гл. 8) утверждал, что подражательность лишит русских силы и приведет Россию к утрате самостоятельности не только культурной, но и политической, некоторые авторы видели в подражательности залог грядущей мощи России: "Русским предстоит многое копировать, многому учиться. Им незачем заниматься изобретениями, ибо гораздо больше пользы
471
Комментарии
доставят им подражания; они поступают очень верно, когда призывают к себе иностранцев, с которых берут пример и у которых перенимают новые для себя обыкновения. Лишь овладев всеми сокровищами, какими богаты соседние страны, Россия сможет заняться отделкой и усовершенствованием деталей" (Фабер Г.-Т. Безделки. Прогулки праздного наблюдателя по Санкт-Петербургу//Новое литературное обозрение. 1994- No 4- с- З^)-Подчас сами русские соглашались с подобными определениями и даже гордились ими (см. в дневнике Гагерна его беседу с воспитателем цесаревича генералом Кавелиным, заверявшим гостей, что главный талант русской нации-- "гений подражания"-- Россия. С. 686). Однако авторы антикюстиновских брошюр были иного мнения; Лабенский указывал на то, что подражание -- не прерогатива русских: греки подражали египтянам, римляне -- грекам, французы -понемногу всем европейским нациям: "Отнимите у французской цивилизации то, что она заимствовала у греков и римлян (начиная с языка), отнимите у нее то, что она почерпнула у арабов, испанцев, итальянцев, немцев и англичан, -- и посмотрите, к чему сведутся собственные ее изобретения" (Labinski. Р. 59--6о). С. 177- Ледяной дворец был воздвигнут зимой 1740 г. между Адмиралтейством и Зимним дворцом по приказу не Елизаветы, а Анны Иоанновны, для потешного праздника -женитьбы шута императрицы, князя М. А. Голицына, на калмычке Бужениновой. С. 174. че испытывали один к другому ни малейшей приязни.-- Можно полагать, что Николай I, внешне чтивший память "нашего ангела" Александра Павловича и увековечивший эту память в Александрийской колонне (см. примеч. к наст. тому, с 174)' испытывал к нему более сложные и не всегда благодарные чувства. Об этом, впрочем, можно судить только по косвенным данным. См., напр., фразу Бенкендорфа в разговоре с П. А. Вяземским: "Я сказал императору, что ваши ошибки были ошибками, свойственными всем нам, всему нашему поколению, которое прежнее царствование ввело в заблуждение", приведенную в письме Вяземского к жене от 12 апреля 1830 г. (Звенья. М., 1936. Т. 6. С. 234). С. i8o. ...более немец, нежели русский.--- Русской среди предков Николая I была лишь прабабка Анна Петровна, дочь Петра I и мать Петра III, все остальные были уроженцы немецких княжеств (впрочем, ходили слухи, что Екатерина родила Павла не от Петра III, а от графа Салтыкова, или вообще родила мертвого ребенка, которого подменили крестьянским сыном).