Королева находила за лучшее удалить русских служителей от принцев и принцесс под предлогом, чтобы, отстранив все прежние их сношения, скорее приобучить их к новому роду жизни. Императрица охотно на то согласилась. Все русские люди, кроме священника и церковников, возвращены в Россию, и при Брауншвейгской фамилии составился тогда небольшой двор из одних датчан. Горько и тяжело было принцам и принцессам это разлучение. И неудивительно! Они выросли и были воспитаны вместе со своими служителями; в них они привыкли иметь единственных своих собеседников и поверенных. Принцы и принцессы при расставании с ними пролили несколько слез сожаления и о Холмогорах.
На обзаведение для Брауншвейгской фамилии в Горсенсе, покупку домов и проч. употреблено до 60 000 талеров. Датский двор предположил уделять на уплату этой суммы из пожалованного Брауншвейгской фамилии пенсиона, и таким образом заплачено было 20 000 талеров. Но императрица, узнав о том, не хотела, чтобы принцы и принцессы пользовались не вполне ее щедротами, не хотела также быть в тягость датскому двору и повелела заплатить остальные 40 000 талеров из своей казны.
В тишине и дружественном согласии между собою жили принцы и принцессы в Горсенсе. Сами они никогда не подавали повода к жалобам на них со стороны приставленных к ним от датского двора особ; но не всегда были довольны распоряжениями последних.
Елисавета, так как и в Холмогорах, была руководительницею братьев своих и сестры; не делала, однако же, ничего без их общего согласия. Впрочем, во всех случаях, пока она была жива, они обыкновенно следовали ее мнению и советам.
Однажды датский принц Фердинанд посетил Брауншвейгскую фамилию в Горсенсе. Свидание их было трогательно{411}. Лишь только принцы и принцессы узнали, что он едет, они поспешили в дом, для него назначенный, чтобы встретить его там в кабинете. Принц вошел в кабинет один, обнял старшую принцессу, и в ту же минуту трое других его окружили, целовали его руки и плакали от радости, не выпуская его долго из своих объятий.
Он пробыл там двое суток, завтракал и обедал с ними. На третий день обещал приехать к ним проститься; но, чтобы избавить себя и их от новых слез, уехал в семь часов утра, послав к ним на память пакет с двумя табакерками и двумя перстнями.
Недолго пользовалась Елисавета новою жизнию. Жестокая болезнь, продолжавшаяся две недели, прекратила дни ее 20 октября 1782, на 39-м году от рождения.
Чрез пять лет после нее умер младший принц Алексей 22 октября 1787-го. Незадолго до своей кончины он занемог, но скоро оправился. После того вдруг вообразил себе, что не переживет того дня, в который умерла его сестра. Эта мысль, как ни старались ее рассеять, так вкоренилась в его воображение, что сделалась для него пагубною{412}. За несколько дней до назначенного им времени он опять стал жаловаться на нездоровье. С ним сделался обморок; он казался заснувшим и более не пробуждался.
Принц Петр умер 30 января 1798 года.
Легко можно себе представить, как горестно было положение Екатерины. Лишенная всех близких к ее сердцу, окруженная людьми, для которых она была вовсе чужою, она не имела и того утешения, чтоб видеть к себе сострадание какой-нибудь чувствительной души. Тетки ее уже не было в живых. Приставленные к ней, кажется, думали больше о своих выгодах, нежели о доставлении ей тех удобностей, на которые она имела всякое право по милости российского двора, давшего ей к тому все способы. До самой ее кончины определенная принцам и принцессам пенсия производилась вполне, несмотря на постепенное уменьшение Брауншвейгской фамилии.
Горсенская жизнь так наскучила Екатерине, что она желала возвратиться опять в Россию и постричься в монахини. Единственную отраду она находила в присутствии при службе Божией и в молитвах. Но пред кончиною забыла нанесенные ей огорчения и писала к императору Александру о пожаловании пенсии находившимся при ней людям. Просьба ее была уважена. Чиновникам и служителям, бывшим при горсенском дворе долгое время, повелено производить в пенсион из российской казны полные получаемые ими оклады, а после их смерти женам их; тем же, которые находились при Екатерине короткое время, выданы единовременно годовые оклады жалованья{413}.