Культура 1917 г. — это и культура распутья, культура споров о будущем страны. В учительской среде не кончались дискуссии о том, как воспитывать нового, свободного человека в раскрепощенном государстве. Художественный авангард воспринимал 1917 г. как творческую веху, придавшую его исканиям социальный смысл. Философы встретили революцию как пророчество, которое они, правда, оценивали неоднозначно — то как призывающее к покаянию и опрощению перед народом, то как указующее на скорое пришествие грядущего хама.
Культура становилась не просто «низовой» по своему характеру — она становилась всеобщей, и с каждым днем все больше людей чувствовало, что и им есть что сказать другим людям — к этому поощрял самый дух революционного раскрепощения, выразившийся тысячами митингов, собраний и манифестаций. Словно в огромную воронку, революция втягивала в горнило культуры — политической и художественной — тысячи людей. И, переплавившись здесь, они выходили уже во многом иными — то умудренными, «взыскующими правды», то нетерпимыми, страстными и непримиримыми — но одинаково отдаленными от своего прежнего духовного бытия.
2. Наука и образование
Крушение самодержавия привело к полной отмене цензуры, и благотворнее всего это проявилось в общественных науках. «Разоблачительный» пафос сказался именно в тех трудах, которые освещали запрещенные темы революции и революционного движения, жизнь высшей царской бюрократии, тайны монархии. Был выдвинут ряд проектов, направленных на демократизацию Российской Академии наук, восстанавливалась автономия высшей школы. Предлагалось перестроить среднюю школу на началах самоуправления, отменить ряд национальных и сословных стеснений при поступлении в учебные заведения, допустить преподавание на родном языке. Реабилитировались те преподаватели, которые по политическим причинам были изгнаны либо вынуждены были уйти из школы.
Попытки Временного правительства улучшить материальное положение учителей были не очень успешными вследствие нехватки средств и быстрого роста цен, начавшегося с лета 1917 г. Сумбурностью и непоследовательностью отличались и меры по обновлению школы. Несмотря на наличие радикальных и даже большевистских элементов в среде учительства, основная его масса была умеренной в своих политических воззрениях, многие не желали ломки старых методов обучения.
3. Литература
Подавляющее большинство литераторов с одобрением встретило февральский переворот. А.М. Горький, А.А. Блок, К.Д. Бальмонт, А.И. Куприн, В.В. Маяковский были в числе тех, кто горячо приветствовал новый строй, хотя тема революции не очень заметно отразились в их тогдашнем художественном творчестве.
Необычайный размах получила политическая сатира, приобрели известность такие ее мастера, как О.Л. Д'Ор, Тэффи (Н.А. Лохвицкая), А.Т. Аверченко, А. Бухов, Э. Кроткий.
Однако революционный настрой, охвативший поначалу деятелей литературы, у многих из них уже через несколько месяцев начал сменяться недоверием и неприязнью к революционным новшествам. Это, в частности, относится к И.А. Бунину и З.Н. Гиппиус. На страницах своих дневников, впоследствии опубликованных («Окаянные дни» Бунина и «Петербургские дневники» Гиппиус), они выразили протест против анархии и безвластия в России в 1917 г.
Сборник стихотворений Б.Л. Пастернака «Сестра моя — жизнь» признан одним из лучших в наследии мастера. Поэтический дар А.А. Ахматовой с особой силой проявился в ее книге «Белая стая», объединившей стихотворения, созданные в 1916 и 1917 гг.
4. Искусство
Деятели искусства встретили революцию восторженно, но понимали ее значение для творчества по-разному. «Левые» (среди них особенно выделялись В.Э. Мейерхольд, Н.Н. Пунин и футуристы) настаивали на преимущественном развитии экспериментальных и авангардистских форм искусства.