Вследствие того, что Петербург устраивало иметь сателлитов, а не подданных, Бухара и Хива гораздо меньше подвергались модернизационным влияниям (технологическому, индустриальному и интеллектуальному) нового империализма, чем другие российские колонии, которые, в свою очередь, сильно отставали в этом отношении от владений Британии и Франции. Фактически, чтобы защитить свои интересы в этих ханствах, власти Российской империи сознательно минимизировали эти разрушительные влияния, так что традиционная культура Бухары и Хивы в значительной степени сохранялась.
Падение старого режима в России в 1917 году кардинально изменило картину. Ориентированная на Запад интеллигенция взяла власть в свои руки и высказалась за радикальную модернизацию, затронувшую все народы прежней империи, хотя в жизненно важных вопросах конкретного характера и шагов этой трансформации согласия между либералами, сторонниками аграрного социализма и марксистами не было. Программа модернизации, спешно разработанная в первое десятилетие правления большевиков, была после 1928 года безжалостно реализована в Бухаре и Хиве, как и в других частях бывшей империи, и принесла с собой все преимущества и проблемы общества модерна в его коммунистической советской форме. Несмотря на то, что по сравнению с СССР в целом советская Средняя Азия была отсталой, в 1960-х годах она оказалась на десятилетия впереди своих соседей Ирана и Афганистана, сменив безопасность старых семейных традиций на захватывающие вызовы и возможности современности.
Предметом данного исследования являются шесть десятилетий, предшествовавших началу этой трансформации Бухары и Хивы. В нем рассматриваются мотивы и методы расширения русского контроля над ханствами, политика имперских властей, проводимая в отношении этих двух протекторатов после их завоевания, причины этой политики, трудности, с которыми она сталкивалась, и судьба Бухары и Хивы, оказавшаяся в руках революционных преемников царей. Цель состоит в том, чтобы добиться более точного понимания того, какой путь эти два традиционных общества прошли под влиянием западного модерна при посредничестве вестернизированного русского государства Романовых и большевиков.
Замечания в отношении указания дат
Все даты до января 1918 года за исключением тех случаев, когда это указано специально, приведены согласно юлианскому календарю, то есть по старому стилю, который отставал от грегорианского календаря, или нового стиля, на 12 дней в XIX веке и на 13 дней в XX веке. В случаях, когда используются оба стиля, они даны с разделением с помощью косой черты. Большевистская календарная реформа вступила в силу 1 февраля 1918 года, и, начиная с этой даты, используется только грегорианский календарь.
Часть первая
Русское завоевание
Глава 1
Ситуация в Центральной Азии
Центральная Азия до завоевания Россией
Если природа, по словам историка XIX века Соловьева, была для России мачехой, то она едва ли была более великодушна к Центральной Азии. Центрально-Азиатская равнина, эта неприветливая пустыня, разбавленная лишь плодородными, но редкими оазисами, лежащими вдоль рек, которые питают тающие снега величественных гор, простиралась на восток и юго-восток от Каспийского моря. Тем не менее, несмотря на скупость природы, в прошедшие века Центральная Азия обладала одним огромным преимуществом, которым было ее географическое положение. Расположенная на северо-восточном краю той части Старого Света, где человек впервые изобрел технику обработки земли, одомашнил животных, научился работать с металлом и создал первые городские, знакомые с грамотой общества, Центральная Азия рано стала участницей этих революционных изменений. После того как цивилизация распространилась на запад и на восток, самые удобные сухопутные маршруты, соединившие мир Средиземноморья, Индию и Китай, пролегли через Центральную Азию. До тех пор, пока эти маршруты оставались главными артериями для торговли и общения между тремя основными центрами цивилизованной жизни, Центральной Азии была гарантирована лидирующая роль в мировой истории. Со II века до н. э. и до XV века н. э. обитатели оазисов Центральной Азии извлекали выгоду из своего местоположения на перекрестке Евразии и дважды поднимались до культурного лидерства: в X, а затем еще в XV веке. Однако даже географическое положение этого региона было палкой о двух концах. Расположенная между Иранским нагорьем на юго-западе – местом, которое с VII века до н. э. населяли цивилизованные общества, – и евразийской степью на севере – местом, где до первой половины XIX века обитали свирепые кочевники, – Центральная Азия надолго стала полем борьбы цивилизации и кочевничества, являясь поочередно то местом наступления на северо-восток для первой, то вожделенной добычей для второго.