Наиболее организованно протекала государственная эвакуация из прифронтовой полосы согласно «Временному положению» Совета министров от 20 августа 1914 г. Эвакуировали по распоряжению военных властей за счет казны государственное имущество, правительственные учреждения и занятых в них служащих с семьями. В состав последних включались не только жены и дети (как это было в отношении семей нижних чинов при выдаче им государственного пособия), но и другие родственники: приемные дети, отец, мать, родные братья и сестры{567}. В течение 1914–1916 гг. в дополнение к «Временному положению» издавались новые распоряжения, расширявшие состав эвакуированных за счет государства. К ним были отнесены имущества и служащие губернских и уездных земских учреждений и городских общественных управлений местностей, которым угрожало нашествие неприятеля, волостные старшины приграничных губерний, гминные войты в губерниях Варшавского генерал-губернаторства и Холмской. Эвакуировались преподаватели и другие служащие учебных заведений Министерства народного просвещения и Ведомства Православного исповедания. Выезжавшие служащие получали двухмесячное жалованье, единовременные пособия, суточные, квартирные деньги (в т. ч. для семьи), обеспечивались бесплатным проездом на железнодорожном или водном транспорте{568}.
При эвакуации заводов и фабрик предусматривалось получение за счет военного фонда эвакуационного вознаграждения: служащим с окладом не свыше 2400 руб. в год — в размере половины месячного оклада, а всем рабочим двухнедельной платы. К этому добавлялись подъемные деньги и бесплатный проезд до места следования. Нередко проводилась реквизиция машин, станков, заводского оборудования и материалов — в первую очередь всего того, что могло потребоваться для «военных надобностей». То, что не удавалось вывезти и могло быть использовано неприятелем, уничтожалось{569}.
23 июня 1915 г. Особое совещание в Ставке Верховного главнокомандующего предоставило право оставить «по желанию» места постоянного жительства галицийским уроженцам местного происхождения, польскому населению как Варшавского губернаторства, так и других местностей, а также коренному русскому населению. При этом им оказывалось содействие и предоставлялся бесплатный проезд по железным дорогам, по пути следования устраивались питательные пункты. Местности их водворения устанавливались министром внутренних дел. На это министерство, а также на ведомства Землеустройства и земледелия и Торговли и промышленности, возлагалось «попечение» о предоставлении беженцам работы{570}.
По-иному определялась судьба немцев-колонистов. Те из них, кто владел в сельской местности землей или другой недвижимостью, а также безземельные, но приписанные к обществам колонистов, даже если они жили в городах, подлежали обязательному выселению за собственный счет в местности вне театра военных действий. Районы выселения и нового водворения устанавливались главнокомандующими армиями фронта. От обязательного выселения освобождались «благонадежные» жены и матери колонистов, состоявших на службе в действующей армии, а также их дети. Недвижимое имущество колонистов подвергалось секвестру и передавалось в ведение Главного управления землеустройства и земледелия, причем право пользоваться им получали беженцы из освобожденных войсками местностей{571}.
Летом и осенью 1915 г., несмотря на несогласие, высказанное в Совете министров, военные власти проводили принудительное выселение и другого крестьянского населения — в Ковенской, Гродненской, Волынской, Подольской, Бессарабской губерниях, на юго-западном фронте. Выселялись в первую очередь мужчины призывного возраста — «от 17 до 45 лет», чтобы сохранить кадры для пополнения армии и лишить врага трудовых ресурсов. Одновременно проводились реквизиции продовольствия, лошадей, скота, перевозочных средств за установленное вознаграждение. При реквизиции продовольственных продуктов после сбора нового урожая отбирались все запасы сверх годовой потребности населения. В местностях, где имелась угроза нашествия неприятеля, населению оставлялось не более нормы месячного потребления{572}.
Выселение еврейского населения осложнялось существованием закона о черте оседлости. Поэтому их первоначальное выдворение военными властями в 24 часа как «враждебной среды» сменилось оставлением на старых местах жительства. В то же время обсуждение вопросов правового положения евреев в правительственных и общественных кругах приняло в годы войны широкие масштабы{573}. Постановлением Совета министров от 4 августа 1915 г. на время войны евреям было предоставлено право жительства, а также торговли и ведения промыслов в городских поселениях вне черты оседлости, за исключением столиц и местностей, находящихся в ведении министерств Императорского двора и Военного. Евреям-беженцам купеческого звания разрешалось повторное приобретение купеческих и промысловых свидетельств на новых местах жительства.