Сохранив от прежних времен собственность на землю, но не имея обязанности нести за нее государственную службу, поместное дворянство далеко не всегда использовало свои латифундии для ведения сельскохозяйственного или иного производства, а предпочитало сдавать землю в аренду крестьянам за высокую плату или отработки. Имел место и целый ряд ограничений в праве распоряжения отдельными категориями дворянских земель (майораты, фидеикомиссы и др.) и предприятий (посессионное право), носивших сословный характер.
Вместе с тем и поместное дворянство стремилось укрепить свои политические позиции. Одним из свидетельств этого была деятельность созданной в 1906 г. и просуществовавшей до февраля 1917 г. общероссийской сословно-политической организации «Объединенное дворянство» (Съезды уполномоченных объединенных дворянских обществ), включавшей до 36 дворянских корпораций. В уставе этой организации, на Съездах уполномоченных проблемы политической, социальной жизни общества наряду с сословно-дворянскими вопросами занимали первенствующее место, а их решение оказывало влияние на политику самодержавия. Последний, 12-й, съезд «Объединенного дворянства» состоялся в конце 1916 г. и ознаменовался критикой монархических устоев — этой «вековой основы государства», что говорило о падении престижа династии в глазах ее наиболее верноподданных представителей{589}.
В свою очередь, на местах предводители дворянства продолжали участвовать в рассмотрении текущих дел, возглавив, в частности в 1915 г., по распоряжению Верховного главнокомандующего комитеты, решавшие вопросы убытков, которые понесли беженцы-крестьяне от уничтожения посевов и реквизиций{590}.
Православное духовенство — наиболее замкнутое, кастовое российское сословие — приветствовало начавшуюся войну, видя в ней способ восстановления религиозности и нравственности в народе. Сохраняя за собой ряд привилегий, духовенство не подлежало воинской повинности: от нее освобождались все священнослужители, а также псаломщики, окончившие курс в духовных академиях, семинариях, училищах, а с 1912 г. и окончившие псаломщические и церковно-учительские школы и др. Однако в годы войны сильно возросла численность военного духовенства, которое представляло особую часть духовного сословия. В нем состояло более 5 тыс. священно- и церковнослужителей. Были введены должности главных священников фронтов, армейских проповедников, гарнизонных благочинных. Поставленный в апреле 1911 г. во главе военного и морского духовенства протопресвитер Г.И. Шавельский во время войны по распоряжению императора должен был находиться при штабе Главнокомандующего, а не в столице. Первый Всероссийский съезд военного и морского духовенства, проходивший в июле 1914 г. в Петербурге, определил круг обязанностей военного священника на театре военных действий: проповедовать среди воинов идеи «непоколебимой преданности», «верности до самопожертвования государю императору», «беспрекословного повиновения начальству»{591}. Показательно, что среди военных священников оказалось немало тех, кто получил государственные награды за участие в Первой мировой войне, но были и такие, кто погиб или попал в плен.
В свою очередь, черное духовенство — еще одна часть сословия, отдавая свои предпочтения духовному началу, молитвенно-созерцательной деятельности, проявило себя в годы войны на благотворительном поприще: в 1914 г. 139 монастырей открыли лазареты для раненых{592}.
Городские сословия — почетные граждане и купцы были меньше связаны сословными ограничениями. Состав почетных граждан являлся наиболее демократичным из всех привилегированных сословий. Оно включало лиц, получивших высшее и среднее образование, проявивших себя на научном и культурном поприщах, детей личных дворян, чиновников, обер-офицеров и духовных лиц недворянского происхождения. Были заинтересованы в получении звания потомственного почетного гражданина и купцы. Это освобождало их от ежегодного объявления капиталов и приобретения гильдейских свидетельств, снимало опасность опуститься в непривилегированные сословия. Почетные граждане не обязаны были приписываться к какому-либо городу. Не имея своих сословных организаций, они были свободны от дисциплинарной власти сословных обществ.
В свою очередь, купцы не могли отказать кому-либо в приеме в гильдии или исключить из купеческого общества. Перечисление в купечество из непривилегированных сословий не требовало согласия купеческого общества. Главным было наличие капитала и приобретение промысловых и гильдейских свидетельств, а также получение увольнительного приговора от мещанского или крестьянского обществ. Не случайно путь наверх для многих мещан и крестьян лежал через вступление в купечество. В отличие от духовенства, крестьянства, казачества, мещанства, деятельность которых протекала в рамках коллективных образований в виде общин и других подобных объединений, в сословиях почетных граждан и купцов преобладало индивидуальное начало. Поэтому в их среде процессы профессионализации шли быстрее. Из среды этих сословий вышло немало предпринимателей, представителей интеллигенции, средней и низшей бюрократии.