31 октября Англия и Франция ультимативно потребовали от Турции выслать немецких военных, что для Стамбула было заведомо невыполнимо — к тому времени их здесь было уже порядка четырех тысяч. Дипломаты союзников 1 ноября покинули турецкую столицу, а спустя два дня соединенный англо-французский флот «в виде репрессии» обстрелял укрепления Дарданелл. Но эта 11-минутная демонстрация, не принеся нападавшим никаких дивидендов, лишь укрепила боевой дух и решимость турок, одновременно указав им слабые места в обороне пролива. Вскоре они были устранены под руководством все того же генерала фон Сандерса. В середине ноября 1914 г. Османская империя объявила Франции и Англии «джихад». Для Антанты выступление Турции на стороне противника явилось крупнейшей дипломатической неудачей с начала мировой войны. Напротив, германские державы обрели воюющего союзника, в известной мере компенсировав себе, таким образом, итало-румынский нейтралитет.
Страны Антанты вступили в борьбу с Тройственным союзом без четко сформулированных и согласованных целей в войне. Они не имели и общей договорной базы, которая закрепляла бы их взаимные обязательства и консолидировала линию поведения относительно неприятеля. Прежних «джентльменских» обещаний, «сердечного согласия», двусторонних конвенций теперь было явно недостаточно. Для западных союзников России дополнительным аргументом в пользу заключения трехсторонних, определенных и твердых договоренностей на этот счет явился проигрыш ими грандиозного (около 3 млн. участников с обеих сторон) пограничного сражения в Бельгии и на северо-востоке Франции в августе 1914 г. В результате настояний Петрограда, 5 сентября 1914 г. представители Англии, России и Франции подписали в Лондоне декларацию, получившую силу союзного договора, который завершил оформление Антанты как военно-политического блока. Этим документом правительства стран Согласия взаимно обязались не заключать сепаратный мир и не выдвигать условий мирного договора в одиночку и без предварительного согласия прочих участников соглашения. Вслед за присоединением к лондонской Декларации Италии и Японии с ноября 1915 г. Тройственное согласие стало официально именоваться Пятерным союзом.
Инициатива совместной разработки проекта условий мира по итогам выигранной странами Согласия войны также исходила от России. По воспоминаниям французского посла в России, своим видением этой стратегической проблемы Сазонов впервые поделился с ним 20 августа, а затем уже с обоими союзными послами — 12 сентября 1914 г.[45] В том же сентябре с союзными дипломатами эту проблему в предварительном порядке обсудил влиятельный при дворе министр земледелия А.В. Кривошеий. Спустя два месяца на ту же тему с французским послом приватно беседовал премьер Горемыкин, а 21 ноября «с полной свободой и откровенностью» на протяжении двух часов — и сам Николай II в Царском Селе. Сазонов и Кривошеий указали на двоякие цели Антанты — общесоюзнические и национальные и призвали союзников немедленно приступить к подготовке и оформлению соответствующих договоренностей, чтобы не быть застигнутыми окончанием войны врасплох{303}. Царь со своей стороны подчеркнул, что вырабатывать условия мира с тем, чтобы совместно «продиктовать» их проигравшей стороне без каких-либо общеевропейских конференций и иных посредников, должны и могут лишь Россия, Франция и Англия (и, возможно, Япония), как несущие основное бремя вооруженной борьбы, и вслед за Горемыкиным, к особому удовольствию Парижа, пожелал, чтобы союзники «оставались сплоченными и по завершении войны» в качестве гарантов стабильности послевоенного мироустройства.
Свою главную задачу правительства Согласия видели в том, чтобы покарать за развязывание войны Тройственный союз с его последующим генеральным «обезврежением». В этом пункте, свидетельствует Сазонов, между союзниками никогда не было разногласий[46]. Острие возмездия планировалось направить на Германию и Австро-Венгрию. Николай II настаивал, чтобы война продолжалась до тех пор, пока германские державы не будут «раздавлены» без шансов на реванш, дабы Европа, таким образом, наконец, освободилась от почти полувекового «кошмара» германского милитаризма. В отличие от своего «кузена Жоржи» (Георга V), который, по информации русского посла в Лондоне, «не отдавал себе отчета в будущем устройстве Германии»{304}, царь предвкушал понижение статуса империи кайзера и кардинальное уменьшение ее территории восстановлением самостоятельности германских королевств и земель (Ганновера, Гессен-Нассау и др.), превращением самой Пруссии в «простое королевство», лишением Гогенцоллернов императорского достоинства, а равно права вести мирные переговоры от лица Германии{305}.[47] Оставшейся части Германии, полагал он, следует предоставить возможность самостоятельно избрать и установить форму своего правления. Но пруссачество «с его беспощадным эгоизмом и хищническими инстинктами» должно быть «навсегда обезврежено», уточнил позднее в Госдуме Сазонов. Парируя обвинение, брошенное немецкой правительственной пропагандой Антанте в стремлении уничтожить германскую нацию, в той же парламентской речи русский министр отметил: «Союзники никогда не имели подобной мысли и, требуя для себя самих возможности спокойного и свободного развития, они не посягают на законные права других»{306}. К этим пунктам сводился общесоюзнический «раздел» проекта русской послевоенной мирной программы.
45
В своем донесении в Париж французский посол датировал этот, последний, разговор с Сазоновым 14 сентября 1914 г.
46
В марте 1919 г. специально созданная странами-победительницами международная комиссия, изучив опубликованные на тот момент дипломатические документы, пришла к заключению, что «война была заранее спланирована центральными державами вместе со своими союзниками, Турцией и Болгарией, и стала результатом их умышленных действий, направленных на то, чтобы сделать ее неизбежной. Германия в союзе с Австро-Венгрией целенаправленно работали над разрушением примирительных предложений стран Антанты и их неоднократных усилий по предотвращению войны». 231-я статья Версальского мирного договора, подписанного в июне 1919 г. в том числе немецкой делегацией (которая, правда, пыталась протестовать), устанавливала, что война «была навязана» Антанте «агрессией Германии и ее союзников». Справедливость такого обвинения позднее подтвердил и Е. Фишер, генеральный секретарь специально созданной рейхстагом Следственной комиссии.
47
Несмотря на это, Сазонов позднее утверждал, что «низвержение Германии с высоты мировой державы не было целью ни одной из держав Согласия», которые имели в виду лишь «умаление силы и значения Германии как мировой державы… Германия была опасна для мира Европы не как европейская, а как мировая держава» //