Здѣсь идетъ рѣчь о лагерникахъ въ строгомъ смыслѣ этого слова. Помимо нихъ, существуютъ всякіе другіе — болѣе или менѣе заключенные слои населенія. Такъ, напримѣръ, въ ББК въ періодъ моего пребыванія тамъ находилось 28.000 семействъ такъ называемыхъ "спецпереселенцевъ" — это крестьяне Воронежской губерніи, высланные въ Карелію цѣлыми селами на поселеніе и подъ надзоръ ББК. Они находились въ гораздо худшемъ положеніи, чѣмъ лагерники, ибо они были съ семьями, и пайка имъ не давали. Далѣе слѣдуетъ категорія административно ссыльныхъ, высылаемыхъ въ индивидуальномъ порядкѣ: это варіантъ довоенной ссылки, только безъ всякаго обезпеченія со стороны государства — живи, чѣмъ хочешь. Дальше — "вольно-ссыльные" крестьяне, высылаемые обычно цѣлыми селами на всякаго рода "неудобоусвояемыя земли", но не находящіяся подъ непосредственнымъ вѣдѣніемъ ГПУ.
О количествѣ всѣхъ этихъ категорій, не говоря уже о количествѣ заключенныхъ въ тюрьмахъ, я не имѣю никакого, даже и приблизительнаго, представленія. Надо имѣть въ виду, что всѣ эти заключенные и полузаключенные люди — все это цвѣтъ націи, въ особенности, крестьяне. Думаю, что не меньше одной десятой части взрослаго мужского населенія страны находится или въ лагеряхъ, или гдѣ-то около нихъ...
Это, конечно, не европейскіе масштабы... Системы совѣтскихъ ссылокъ какъ-то напоминаютъ новгородскій "выводъ" при Грозномъ, а еще больше — ассирійскіе методы и масштабы.
"Ассирійцы, — пишетъ Каутскій[1], — додумались до системы, которая обѣщала ихъ завоеваніямъ большую прочность: тамъ, гдѣ они наталкивались на упорное сопротивленіе или повторныя возстанія, они парализовали силы побѣжденнаго народа такимъ путемъ, что отнимали у него голову, т.е. отнимали у него господствующіе классы... самые знатные, образованные и боеспособные элементы... и отсылали ихъ въ отдаленную мѣстность, гдѣ они, оторванные отъ своей подпочвы, были совершенно безсильны. Оставшіеся на родинѣ крестьяне и мелкіе ремесленники представляли плохо связанную массу, неспособную оказать какое-нибудь сопротивленіе завоевателямъ"...
Совѣтская власть повсюду "наталкивалась на упорное сопротивленіе и повторныя возстанія" и имѣетъ всѣ основанія опасаться, въ случаѣ внѣшнихъ осложненій, такого подъема "сопротивленія и возстаній", какого еще не видала даже и многострадальная русская земля. Отсюда — и ассирійскіе методы, и ассирійскіе масштабы. Все болѣе или менѣе хозяйственно устойчивое, способное мало-мальски самостоятельно мыслить и дѣйствовать, — короче, все то, что оказываетъ хоть малѣйшее сопротивленіе всеобщему нивеллированію, — подвергается "выводу", искорененію, изгнанію.
ПЕРСПЕКТИВЫ
Какъ видите — эти цифры очень далеки и отъ "мирной эволюціи", и отъ "ликвидаціи террора"... Боюсь, что во всякаго рода эволюціонныхъ теоріяхъ русская эмиграція слишкомъ увлеклась тенденціей "видѣть чаемое какъ бы сущимъ". Въ Россіи объ этихъ теоріяхъ не слышно абсолютно ничего, и для насъ — всѣхъ троихъ — эти теоріи эмиграціи явились полнѣйшей неожиданностью: какъ снѣгъ на голову... Конечно, нынѣшній маневръ власти — "защита родины" — обсуждается и въ Россіи, но за всю мою весьма многостороннюю совѣтскую практику я не слыхалъ ни одного случая, чтобы этотъ маневръ обсуждался, такъ сказать, всерьезъ — какъ его обсуждаютъ здѣсь, заграницей...
При НЭП'ѣ власть использовала инстинктъ собственности и, использовавъ, послала въ Соловки и на разстрѣлъ десятки и сотни тысячъ своихъ временныхъ нэповскихъ "помощниковъ". Первая пятилѣтка использовала инстинктъ строительства и привела страну къ голоду, еще небывалому даже въ исторіи соціалистическаго рая. Сейчасъ власть пытается использовать національный инстинктъ для того, чтобы въ моментъ военныхъ испытаній обезпечить, по крайней мѣрѣ, свой тылъ... Исторія всякихъ помощниковъ, попутчиковъ, смѣновѣховцевъ и прочихъ — использованныхъ до послѣдняго волоса и потомъ выкинутыхъ на разстрѣлъ — могла бы заполнить цѣлые томы. Въ эмиграціи и заграницей объ этой исторіи позволительно время отъ времени забывать: не эмиграція и не заграница платила своими шкурами за тенденцію "видѣть чаемое какъ бы сущимъ". Профессору Устрялову, сильно промахнувшемуся на своихъ НЭП'овскихъ пророчествахъ, рѣшительно ничего не стоитъ въ тиши харбинскаго кабинета смѣнить свои вѣхи еще одинъ разъ (или далеко не одинъ разъ!) и состряпать новое пророчество. Въ Россіи люди, ошибавшіеся въ своей оцѣнкѣ и повѣрившіе власти, платили за свои ошибки жизнью. И поэтому человѣкъ, который въ Россіи сталъ бы всерьезъ говорить объ эволюціи власти, былъ бы просто поднять на смѣхъ.