Нѣтъ, въ качествѣ поддержки профессора никуда не годятся.
Пытаюсь разсмотрѣть свою ситуацію теоретически. Къ чему "теоретически" сводится эта ситуація? Надо полагать, что я попалъ сюда потому, что былъ нуженъ болѣе высокому начальству — вѣроятно, начальству изъ чекистовъ. Если это такъ — на Стародубцева, если не сейчасъ, такъ позже можно будетъ плюнуть, Стародубцева можно будетъ обойти такъ, что ему останется только зубами лязгать. А если не такъ? Чѣмъ я рискую? Въ концѣ концовъ, едва-ли большимъ, чѣмъ просто лѣсныя работы. Во всякомъ случаѣ, при любомъ положеніи, попытки актива вцѣпиться въ икры — нужно пресѣкать въ самомъ корнѣ. Такъ говоритъ моя совѣтская теорія. Ибо, если не осадить сразу, — заѣдятъ. Эта публика значительно хуже урокъ. Хотя бы потому, что урки — гораздо толковѣе. Они, если и будутъ пырять ножомъ, то во имя какихъ-то конкретныхъ интересовъ. Активъ можетъ вцѣпиться въ горло просто изъ одной собачьей злости — безъ всякой выгоды для себя и безо всякаго, въ сущности, расчета... Изъ одной, такъ сказать, классовой ненависти...
Въ тотъ же вечеръ прохожу я мимо стола Стародубцева.
— Эй, вы, какъ ваша фамилія? Тоже — профессоръ?
Я останавливаюсь.
— Моя фамилія — Солоневичъ. Я — не профессоръ.
— То-то... Тутъ идіотамъ плохо приходится.
У меня становится нехорошо на душѣ. Значитъ — началось. Значитъ, нужно "осаживать" сейчасъ же... А я здѣсь, въ УРЧ, — какъ въ лѣсу... Но ничего не подѣлаешь. Стародубцевъ смотритъ на меня въ упоръ наглыми, выпученными, синими съ прожилками глазами.
— Ну, не всѣ же идіоты... Вотъ вы, насколько я понимаю, не такъ ужъ плохо устроились.
Кто-то сзади хихикнулъ и заткнулся. Стародубцевъ вскочилъ съ перекошеннымъ лицомъ. Я постарался всѣмъ своимъ лицомъ и фигурой выразить полную и немедленную, психическую и физическую, готовность дать въ морду... И для меня это, вѣроятно, грозило бы нѣсколькими недѣлями изолятора. Для Стародубцева — нѣсколькими недѣлями больницы. Но послѣдняго обстоятельства Стародубцевъ могъ еще и не учитывать. Поэтому я, предупреждая готовый вырваться изъ устъ Стародубцева матъ, говорю ему этакимъ академическимъ тономъ:
— Я, видите ли, не знаю вашего служебнаго положенія. Но долженъ васъ предупредить, что, если вы хоть на одну секунду попробуете разговаривать со мною такимъ тономъ, какъ разговаривали съ профессоромъ Фрейденбергомъ, то получится очень нехорошо...
Стародубцевъ стоитъ молча. Только лицо его передергивается. Я поворачиваюсь и иду дальше. Вслѣдъ мнѣ несется:
— Ну, подожди же...
И уже пониженнымъ голосомъ присовокупляется матъ. Но этого мата я "оффиціально" могу и не слышать — я уже въ другой комнатѣ...
Въ тотъ же вечеръ, сидя на своемъ полѣнѣ, я слышу въ сосѣдней комнатѣ такой діалогъ.
Чей-то голосъ:
— Тов. Стародубцевъ, что такое их-ті-о-логъ?
— Ихтіологъ? Это рыба такая. Допотопная. Сейчасъ ихъ нѣту.
— Какъ нѣту? А вотъ Медгора требуетъ сообщить, сколько у насъ на учетѣ ихтіологовъ.
— Вотъ тоже, сразу видно — идіоты съ университетскимъ образованіемъ... — Голосъ Стародубцева повышается въ расчетѣ на то, чтобы я смогъ слышать его афоризмъ. — Вотъ тоже удивительно: какъ съ высокимъ образованіемъ — такъ непремѣнно идіотъ. Ну, и напиши имъ: никакихъ допотопныхъ рыбъ въ распоряженіи УРЧ не имѣется. Утри имъ .... носъ.
Парень замолкъ, видимо, приступивъ къ "утиранію носа". И вотъ, къ моему ужасу, слышу я голосъ Юры:
— Это не рыба, товарищъ Стародубцевъ, а ученый... который рыбъ изучаетъ.
— А вамъ какое дѣло? Не разговаривать, когда васъ не спрашиваютъ, чортъ васъ возьми!.. Я васъ тутъ научу разговаривать... Всякій сукинъ сынъ будетъ лѣзть не въ свое дѣло...
Мнѣ становится опять нехорошо. Вступиться съ кулаками на защиту Юры — будетъ какъ-то глупо, въ особенности, пока дѣло до кулаковъ еще не доходитъ... Смолчать? Дать этому активу прорвать нашъ фронтъ, такъ сказать, на Юриномъ участкѣ?.. И на какого чорта нужно было Юрѣ лѣзть съ его поправкой... Слышу срывающійся голосъ Юры:
— Слушаюсь... Но только я доложу объ этомъ начальнику УРЧ. Если бы ваши допотопныя рыбы пошли въ Медгору, — была бы непріятность и ему.
У меня отходитъ отъ сердца. Молодцомъ Юрчикъ, выкрутился... Но какъ долго и съ какимъ успѣхомъ придется еще выкручиваться дальше?
___
Насъ помѣстили на жительство въ палаткѣ. Было электрическое освѣщеніе и съ потолка вода не лилась. Но температура на нарахъ была градусовъ 8-10 ниже нуля.