А после капитуляции о туземных русских полностью забыла и российская власть, и наша общественность, — и оставшиеся в Чечне тысяч сорок русских обречены на домирание и геноцид. Пишут в отчаянии: "Россия нас забыла. Помогите выехать! Кого не уничтожили войной, так теперь убивают целыми семьями и вывозят убитых неизвестно куда. Пенсий не платят: «идёт на восстановление города». "И стараемся мы уши заткнуть, что в Чечне, с которой мы подписываем благожелательный мир, — и посегодня держат русских рабов, продают и покупают их, — и не чеченская же власть в это вмешается.
Но и это ещё не всё: те тысяч двести-триста русских, которым удалось из Чечни бежать, обобранными и нищими, и они пробавлялись жалкой помощью от российской миграционной службы, — теперь, по окончании войны, увиделись российским властям — избыточной обузой. С начала 1997 им прекратили платить пособия, лишили права находиться в «пунктах временного размещения» беженцев — и предложили отправляться назад, в свою Чечню.
Тем завершается — нет, ещё и тут не завершается — вся широкая картина, как нынешняя Россия отказалась от миллионов своих отечественных пасынков.
И после конца военных действий всё поведение наших властей относительно Чечни поражало своей слепотой, несоответствием обстановке и даже пошлостью. То — одночасовым пребыванием на грозненском аэродроме. То — замышлением разграничительного договора с Чечнёй с небывалою широтой их прав, Да даже «пусть будет у них суверенитет», — так из-за чего же вы два года кровь лили? — «зато сохранится общее у нас с ними экономическое пространство» — то есть продолжится коммерчески-криминальное чеченское паразитирование на российском теле? Да даже, после кремлёвской задушевной встречи: «Чечня может стать нашим стратегическим союзником»… — вот находка! В 24 часа вышвырнули из «российской» автономии российское «представительство» (посольство?) — наша власть только утёрлась: в отношениях с Чечнёй она перешла все пределы унижения.
А Чечня что ж? Она откровенно ищет союза с Турцией, с мусульманским миром, с кем угодно, только не с Россией, — и лишь помедливает, ожидая от нас миллиардно-долларовых вливаний.
Чечня — вполне открыто, принципиально и последовательно отрывается от России, но теперь и с подаренным придатком казачьих терских земель. И нам границу теперь не по Тереку ставить, а вкапываться в плоской ставропольской степи: пожертвовали наши власти и целостью, и спокойствием Ставропольского края. И чеченский разбой, без труда, еженощно пересекает эту условную неохранимую границу, грабит приграничных жителей, угоняет скот, — так что казаки взвыли об оружии, хотят сами, уже без властей, обороняться, как и дагестанцы же рядом, — от своих кавказских чеченских братьев, несущих и им огонь и взрывы.
А российским властям остаётся что-то беспомощно мямлить. (Убеждённым же «демократам» — благоразумно теперь помалкивать. Как и мировым дипломатическим службам — лишь тихо выкупать своих заложников.)
Презренное завершение преступной войны.
ДЕРЕВНЯ — Не менее заброшена, отмежевана от Новой России.
Была сталинская Коллективизация. Результаты известны: деревню перебуровили, обезлюдили на 15 лучших миллионов, погрузили в аморфное состояние. Всё же как-то кряжистый наш народ перестаивал, даже и в гибельную советско-германскую войну. Тогда — не дадим забыть — напустили на деревню хрущёвское «укрупнение колхозов»: сводили по 10 колхозов в один — тем окончательно обезличили труд, расцвело разгильдяйство (ещё добавили уничтожение медоносных лугов под хилую кукурузу). — Потом, не упустим, наслали брежневскую ликвидацию «неперспективных деревень»; пустили в запущь обширные угодья Средней России (наверстаем в Казахстане хрущёвской целиной) и разорили жизнь ещё сотен тысяч укоренённого крестьянства.
Потом — не могли не пошириться и на деревню наши блудоумные реформы. Подготовлен был исторический анализ вопроса? искали талантливых решений? привлечено народное мнение, обсуждение? Да — ни-ни. В пылком раскиде бросили несколько скороспешных лозунгов — не обдуманных, не поддержанных материально, а дальше, за пиковыми достижениями банкостроительства, расхватом промышленных гигантов и яркоцветным изобилием импортной пищи, — вершители наших судеб уже не поворачивали голов к селу.
Одним из поспешливых и подражательных лозунгов (ещё горбачёвской эпохи) кинуто было: мгновенное создание фермерства! Привычные подхватники тотчас раскатили кампанию фермеризации: столько-то фермеров на область, на район, такой-то процент, — и стали выпекать в суматохе. Всё горькое это мучительство уже многократно, подробно описано в печати, не стану повторяться: и государственное ростовщичество в 213 % годовых, административные обманы, и взятки местному начальству, и выворачивающая волокита, и неокупаемый труд — и массовое разорение опрометчивых смельчаков.