50 мест досталось реакционному Союзу русского народа, который субсидировался из специальных фондов полицейской охранки и пользовался покровительством царя и великого князя Николая Николаевича. Эти депутаты под руководством трех очень способных вождей – Маркова, Пуришкевича и Замысловского – пытались саботировать работу Думы изнутри, непрерывно устраивая скандалы. Помимо этого, 89 мест получила совершенно новая партия националистов. По большей части они рекрутировались из западных и юго-западных провинций, с незапамятных времен раздиравшихся враждой между русским, польским, литовским и еврейским населением. Дыру между кадетами и правыми заполняли 153 депутата от октябристов, в первых двух Думах практически не представленных. Таким образом, они получили чуть больше трети от общего числа мест в Думе.
Я так подробно описываю состав Третьей Думы, потому что распределение мест в Четвертой Думе (1912–1917 гг.) в общих чертах было таким же, а последняя играла исключительно важную роль в конфликте между монархом и народом в последние годы перед революцией. Но даже Третья Дума, несмотря на ее консервативный состав – в социальном плане – и несмотря на наличие правого крыла, обладавшего большим влиянием в правительственных кругах, с самого первого дня своего существования оказалась не менее серьезным защитником конституционной системы и политических прав народа, чем Первая Дума. Единственное различие состояло в настроениях и методах достижения цели.
Первая Дума представляла собой само сердце и душу России. Ее целью было безжалостное обнажение мрачных сторон старого режима. Она не знала устали и не терпела компромиссов. От верховного правителя она требовала безоговорочной капитуляции и передачи всей власти представителям народа. Это принципиальное требование хорошо выразил В. Набоков, красноречивый сын министра юстиции при Александре III, который сказал: «Исполнительная власть должна подчиниться законодательной власти». Но Первой Думе не хватило времени, чтобы принять нужные стране законы, поскольку ее распустили еще до начала регулярной работы.
Третья Дума начала работу без всякой шумихи. Она не требовала капитуляции от правителей. Ее лозунгами были компромисс, лояльное сотрудничество с властями на основе октябрьского манифеста царя. Этот манифест, ставший знаменем октябристов – крупнейшей думской фракции, – наделял представителей народа законодательной властью, бюджетными полномочиями и правом открыто обсуждать любые вопросы. Противоправно изменив избирательный закон, правительство торжественно подтвердило незыблемость прав Думы. Вожди октябристов намеревались воспользоваться этими правами, чтобы укрепить систему народного представительства и превратить Думу в подлинно решающую силу в российской государственной системе.
Ни царь с его придворными, ни демократические и левые слои общественности не могли понять смысла этого компромисса. После «бури и натиска» первых двух Дум царь поначалу был очень доволен Третьей Думой. Он воображал, что теперь в Таврическом дворце заседают люди изо всех районов страны, хорошо осведомленные о местных делах и проблемах, которые будут давать его министрам советы по изданию подходящих законов, ни в коем случае не покушаясь на прерогативы монарха. Точно так же верноподданническую позицию Третьей Думы понимало и большинство публики, и именно поэтому общественное мнение так свирепо осуждало этот «реакционный парламент», окрестив его лидеров «лакеями реакции».
Однако эти лидеры отнюдь не отличались реакционностью. В социальном плане октябристы представляли средний и верхний слои российского общества. Они включали представителей дворянства, местной администрации, людей свободных профессий, а также ремесленников и мелких чиновников как из столицы, так и из провинций. Опытных политиков среди них было мало, но многие в своей жизни прошли через хорошую школу практического опыта. И этот опыт привел их к твердому убеждению, что Россия, выросшая из пеленок, больше не нуждается в бюрократическом надзоре – и более того, что Русско-японская война окончательно продемонстрировала неспособность этой бюрократической системы справиться с потребностями растущей империи.
Первым председателем Третьей Думы был Н.А. Хомяков, в прошлом видный петербургский администратор. Он происходил из известной семьи, его отец был одним из основателей славянофильского движения. Основатель партии октябристов и ее лидер в Третьей Думе А.И. Гучков вышел из совершенно иного окружения. Внук крепостного, он был интеллектуалом из числа московского купечества. Он гордился своим происхождением, презирал сословные привилегии и совершенно не доверял бюрократии. Тем не менее два этих представителя совершенно разных социальных классов оказались в одной партии, так как для обоих главной целью являлась консолидация конституционной системы. Они оба понимали, что без народного представительства и радикального обновления всей структуры государственного корабля Россия окажется на грани катастрофы при первом же столкновении с внешним миром.