Валентина согласно кивнула:
- Я думаю Павлова расстреляют!
Елизавета отмахнулась:
- Да не в Павлове дело! Вообще приказ привести армию в полную боевую готовность, должен был отдать лично Сталин.
Валентина кивнула:
- Определенно ты права! Но видно вождь хотел до последнего отстрочить начало войны, тем более что к зиме вермахт не готов, и выиграй мы хотя бы месяц вермахт был не готов. А к сорок второму году наша армия стала бы гораздо сильнее. Что вот меня беспокоит это позиция Черчилля и Рузвельта. Они могут заключить почетный мир с Германией и даже получить часть советской территории. Кроме того Япония может попытаться взять реванш за поражение в Манчжурии. И тогда мы окажемся в кольце изоляции.
Елизавета охнула, наступив на острый камешек, нога стразу начала кровоточить, а сбитые пальчики ныть сильнее. Она подумала: что фашистам пожалуй не их пускай новая и добротная обувь нужна, сколько желание унизить и причинить боль. Ведь на Руси босые ноги считались признаком бедности, не даром существовало выражение босяк - то есть нищий. Теперь еще неизвестно: сможет ли она дойти до привала. А если упадет, что с ней будет.
Словно в унисон ее словам одна из юных девушек с окровавленными разбитыми ногами закричала:
- Все я больше не могу!
И присел на корточки, протянув вперед многострадальные ножки. Фашисты подъехали к ней и на голову девчушки полился бензин. Она резко вскочила, но было поздно, вспыхнула брошенная зажигалка, несчастную охватило жгучее пламя.
Девчонка протяжно вопя бросилась бежать, прочие пленницы раздались в стороны. Обогнав колонну мученица завалилась, потеряв сознание, потоки пламени обожгли несчастной легкие и кончина была ужасной! Последовал грозный окрик:
- Шнель! Шнель! Отстающим смерть!
Девчата в отчаянии прибавили шагу. Елизавета тихонько постанывали и хромала, ее ступни взрывались болью словно от прикосновений раскаленного железа. Но она как и другие девушки крепилась.
Чтобы хоть немного отвлечься Елизавета произнесла:
- Может споем Интернационал?
Валентина махнула головой:
- Эти изверги нас всех расстреляют! Терпи! Босые ноги особенно у таких молодых как мы, быстро грубеют. Мы выдержим и выживем. Победа будет за Красной армией. Даже если все капиталисты ополчаться против нас! Ведь от тайги, до британских морей, Красная армия всех сильней!
Елизавета сжала кулаки:
- Но нет духа русского сильнее,
Их руин себя мы возродим!
Русский воин меч возьми скорее,
Выстоим и снова победим!
После это стало как-то легче, и даже жгучая боль в окровавленных ногах стала слабее.
Солнце склонялось к закату, фашисты все больше нервничали и подгоняли девчат.
Становилось свежее, ветерок приятно обдувал вспотевшие лица. Елизавета заметила:
- Похоже даже солнце за нас!
Валентина через силу улыбнулась:
- Солнце коммунизма - всегда за нас!
Тени на дороге все удлинялись, становилось все темнее и темнее. Фашисты зажгли фонарики, от чего вид их велосипедов стал куда более загадочным, в нем чувствовалась тайна. Елизавета уже представляла себе, что это не гитлеровцы, а страшные чудовища. Своего рода многоликий Вий или вурдалаки. Как ни странно, но это делало фашистов не страшными и как бы нереальными. Валентина стала напевать, песенку:
- Там на неведомый дорожках, танцуют черти в босоножках! Ну, а Кощей объелся щей!
Валентина ухмыльнулась:
- Ты как всегда неподражаема!
Наконец появились вдалеке сигнальная вышка, и стали видны дома, со светомаскировкой. Значит их путь уже близок к концу. Большинство девчат уже выбились из сил, были у последней черты физического истощения и держались только на инстинкте выживания.
Елизавета спросила Валентину, словно она должна была это знать:
- А кормить нас будут!?
Капитан шутя, хотя ей это давалось с трудом ответила:
- Для немцев мы как скотина, а скотину в пути никто кормит не обещал!
Валентина со злостью ответила:
- Тогда я перегрызу Гитлеру глотку!
Еще несколько сот мучительных шагов и девчат стали вводить в специальный лагерь. Похоже его заранее приготовили для военнопленных, в темноте виднелись деревянные бараки, также вышки с колючей проволокой. Женщин принялись разводить по ним стараясь поместить гражданских и военных отдельно. Впрочем пленные были настолько уставшими, что даже не помышляли о бегстве. Они просто валились на грубые деревянные нары. Елизавета ступая сбитыми окровавленными ногами, по притоптанной траве испытывала блаженное ощущение. Наконец она сможет забыться во сне. Но когда она уже входила в барак, к ней подскочили два эсесовца и бесцеремонно заломили.
- За что? - Крикнула девушка.
- Руссишь швайн! Следуй куда велят!
Елизавету повели из лагеря, вот они миновали вышки, и железные ворота. Поначалу девушка подумала что ее хотят расстрелять, но потом испугалась, что ее ждут пытки. Вдруг фашисты подумают, что девушка владеет важным секретом?
Ее подвели к особняку украшенному барельефом со львами. Как ни странно вид богатого поместья успокоил Елизавету, это не было похоже на мрачные пыточные подвалы средневековья. Впрочем эти изверги могут пытать и мучить где угодно и сколько угодно.
Ее ввели в здание, босые ноги девчонки коснулись пышного, бархатного ковра и утонули в нем.
Вспыхнул яркий электрический свет. Появился человек в ливрее, бросив небрежный взгляд на девушку, скомандовал:
- Вымыть ей ноги!
Елизавету посадили в кресло и аккуратно одетая в белое служанка принесла серебряный тазик с водой. По происхождению служанка, была белорусская полька и знала русский язык. Опустив в тазик с темной водой сбитые ноги, она стала аккуратно растирать их. Девичьи ступни Елизаветы, представляли собой жалкое зрелище. На них не осталось буквально живого места, пальчики были сбиты. И тем не менее ножки белоруской красавицы были красивы, и были достойны принцессы или греческой богини.
Служанка аккуратно смыла пыль и кровь, протерла каждый пальчик. Потом с сочувствием в голосе спросила:
- Видно тебе сильно досталось милая?
Елизавета ответила:
- Другим досталось сильнее! Мне нечего жаловаться на судьбу!
Полька кивнула:
- Я верю для страны советов все кончиться хорошо!
Эсесовцы прервали разговор и подхватив Елизавету поволокли в пышно обставленный зал. Девушка вяло сопротивлялась, ее бросили захлопнув дверь и тут же словно призрак возник толстый хряк. Уже до коликов в мозгу знакомый голос просипел:
- Ну что пташка, будешь покорной!
Елизавета попыталась отскочить, но с виду неуклюжий гитлеровец оказался проворнее. Она резко прыгнул к девице и разорвал на ней рубашку, обнажив две довольно крупные, упругие груди с точащими вверх сосками. Девушка двинул ему коленом в пах, но фашист ожидал это, все же в СС служат не слабаки и парировал выпад.
- Сопротивляйся так будет даже веселее!
Жирный боров снова бросился на нее, срывая остатки одежки, в первую очередь штаны, но вдруг истошно взвыл:
- Да ты еще кусаться сука.
Полуобнаженная Елизавета вырвалась и бросилась к противоположной двери, она рассчитывала что может так не будет солдат. Распахнула ее и тут же получила сильный удар в подбородок. Перед ней возник мускулистый подросток с голым торсом. В нем она к своему ужасу узнала юного садиста из Гитлер-югента. Тот хищно улыбнулся белоснежными зубами:
- А ты темпераментная!
Толстый эсесовец пропищал:
- Разрешаю тебе попользоваться ею вместе со мной! Ты уже взрослый и пора попробовать женское тело!