Изменение союзнических отношений в 1750-е годы стало логическим результатом предшествующей дипломатической революции, которая в течение предыдущего десятилетия сблизила нации самые противоположные, по равно страшившиеся растущего могущества России. Дипломаты изучили эту державу изнутри, выявили ее слабости, выработали язык для общения с ней. Однако не все коронованные особы сумели постичь этот новый язык. Людовик XV и Фридрих II, чересчур горячие и нетерпеливые, быстро прервали диалоге российской императрицей, наследницей петровского мифа; Георг II сохранил с Россией коммерческие и финансовые связи, лучше же всех освоила новые правила игры Мария-Терезия: именно она в первую очередь способствовала насаждению «русского миража» и полноправному вхождению России в число великих европейских держав. В долгосрочной перспективе это изменило структуру Европы; с появлением на европейской арене России осевое противостояние франко-прусской и англо-австрийской коалиций уступило месту противостоянию идеологических блоков, которое еще не раз — в 1789, 1815, 1917, 1938 годах — преображало облик старой Европы.
ПРИЛОЖЕНИЯ
Аксель фон Мардефельд.
ЗАПИСКА О ВАЖНЕЙШИХ ПЕРСОНАХ ПРИ ДВОРЕ РУССКОМ[154]
Во исполнение приказаний королевских, о коих Ваше Превосходительство меня известить изволили, постараюсь я описать, насколько будет то в моих силах, характеры важнейших персон при дворе русском, каковы они мне представляются.
Статья первая
Императрица есть средоточие совершенств телесных и умственных, она проницательна, весела, любима народом, манеры имеет любезные и привлекательные и действует во всем с приятностью, восхищения достойной. Набожна до суеверности, так что исполняет дотошно все нелегкие и стеснительные обязанности, кои религия ее предписывает, ничем, однако же, не поступаясь из удовольствий самых чувственных, коим поклоняется с неменьшею страстью. Весьма сдержанна скорее по совету министра своего[155], нежели по собственной склонности. Ревнует сильно к красоте и уму особ царственных, отчего желает зла королеве венгерской и не любит цесаревну шведскую.[156] В довершение всего двулична, легкомысленна и слова не держит. Нерадивость ее и отвращение от труда вообразить невозможно, а канцлер из того извлекает пользу, нарочно из терпения выводит донесениями скучными и длинными, так что в конце концов подписывает она все что ни есть, кроме объявлений войны и смертных приговоров, ибо страшится всякого кровопролития.
154
Текст, написанный Акселем фон Мардефельдом (1691 или 1692–1748) в Берлине, куда он вернулся в конце 1746 года после двадцатидвухлетнего пребывания в России па посту прусского посланника. Предназначался для преемника Мардефельда, которым стал граф Карл Вильгельм Фиик фон Финкенштейн (1714–1800). Финкенштейн своей рукой сиял с записки Мардефельда копию, оригинал же поступил в распоряжение прусского министра иностранных дел Подевильса, а от пего — па хранение в секретный архив. Французский оригинал опубликован нами но архивному источнику (GStA Rep. XI. Russland 91. 54 Е; новый шифр: GStA. РК, I, ИЛ Geheimer Rat, Rep. XI Auswartige Beziehungen. Nr 171–175 Moskau (Russland). Konv. 54 E. 16 fol.) с подробными комментариями в изд.: Cahiers du Monde russe. 1998. Juillet-septembre. T. 39 (3). P. 253–282 (и данном издании по техническим соображениям публикуются лишь примечания, необходимые для понимания текста). На основе записки Мардефельда Подевильс в феврале 1747 года составил от имени короля Фридриха II инструкцию графу Финкенштейну, существовавшую в двух вариантах: смягченный опубликован в изд.: PC. В. V. S. 293–295; более откровенный и жесткий, с рекомендациями относительно военного, экономического и политического шпионажа и проч. сохранился в Государственном архиве Пруссии; опубликован нами в изд.: Cahiers du Monde russe. 1998. Octobre-décembre. T. 39 (4). P. 441–444.
156
Имеются в виду Мария-Терезия, королева Венгрии и австрийская императрица, и сестра Фридриха II Ульрика, жена наследного принца Швеции Адольфа-Фридриха.