Между позициями Мардефельда и Финкенштейна есть существенные различия. Мардефельд не видит больших перспектив у нации, которую он считает отставшей в своем развитии, скорее азиатской, чем европейской, хотя и привлекательной благодаря личности императрицы и некоторых министров; свою записку он заканчивает выразительным советом относительно того, как следует пруссакам держать себя с русскими: «Наблюдать с пристойностью некоторое равенство, дабы не желали они у нашего двора отнять превосходство». Напротив, Финкенштейн, проведший в России всего одиннадцать месяцев, рисует монархию разом страшную и грозную, которая способна обрести второе дыхание в том случае, если сильный государь, подобный Петру I, вступит на ее престол и совершит то, чего, по мнению прусского посланника, не может совершить женщина, — выведет свой народ из того бедственного положения, в котором он пребывает. Мардефельд полагал, что России следует оказывать помощь, своего рода техническую поддержку, с тем чтобы уберечь ее от переворота, способного изменить ее внешнеполитическую ориентацию. Преемник его, напротив, рассматривает только крайности: либо Россия станет еще более слабой и придет в окончательный упадок, либо ей суждено расцвести и стать сильной, Западу же ни в том, ни в другом случае не следует вмешиваться в ее дела. Оба мнения весьма характерны; обоим было суждено большое будущее. Из чего бы ни исходили прусские дипломаты, из заветных убеждений или из политической конъюнктуры, сочинения их представляют собой ценнейшее историческое свидетельство.
Впрочем, донесения дипломатов — не единственный источник нашей работы; мы использовали также путевые заметки, книги по истории России, мемуары и дневники, отрывки из прессы. Мы исследовали поведение иностранных дипломатов и государей, которых они представляли, пользуясь методами истории литературы, истории культуры, истории ментальностей и исторической социологии, и надеемся, что калейдоскопическая картина, которую рисуют их донесения и другие тексты той эпохи, поможет по-новому осветить войну за Австрийское наследство, первые годы царствования Елизаветы Петровны и, прежде всего, окончательное вступление России в семью европейских государств.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
ЕВРОПЕЙСКИЙ ТЕАТР
Глава первая.
РОССИЯ И НАЧАЛО ВОЙНЫ ЗА АВСТРИЙСКОЕ НАСЛЕДСТВО
Невообразимый хаос{3}.
В 1740–1742 годах жизнь дворов крупнейших европейских держав существенно переменилась; главные действующие лица войн за Испанское и за Польское наследство сошли со сцены, уступив место новым, молодым монархам и целой плеяде министров-«ревизионистов». 31 мая 1740 года на отцовском троне воссел Фридрих II, музыкант и литератор, очень скоро удививший окружающих неожиданно воинственным нравом. Австрийский же престол после смерти императора Карла VI (скончавшегося в октябре 1740 года) согласно Прагматической санкции должна была занять его дочь Мария-Терезия — именно это ее право и оспорили соседние монархи, в результате чего началась война за Австрийское наследство, продлившаяся целых восемь лет и охватившая весь европейский континент. Кончина императора заставила прусского короля оставить свои «мирные забавы»; Фридрих признавался Вольтеру, что променял театры, актрис и балеты на порох и пушки. В то время «старая политическая система совершенно преобразилась; точь-в-точь, как тот камень из сна Навуходоносора, который оторвался от горы, ударился в истукана из четырех металлов и раздробил эти металлы все до одного».{4} Воспользовавшись смятением, которое охватило Европу, Фридрих ринулся в бой и аннексировал Силезию (декабрь 1740 года)[5]. Франция и Испания приняли сторону курфюрста Баварского, избранного императором под именем Карла VII{5} и — хотя и не без колебаний — заключили союз с Пруссией против юной наследницы Габсбургов{6}. Что же касается Франции, то смерть кардинала де Флери (январь 1743) совершенно переменила ее внешнюю политику, и по воле повзрослевшего Людовика XV Версаль стал поддерживать католические нации. Георг II, самый старший из государей великих держав, в феврале 1742 года был вынужден отправить в отставку своего министра Уолпола, скомпрометированного в глазах английского общества своей франкофилией. Август III (известный также под именем Фридриха-Августа II) получил — благодаря деятельной поддержке России — польскую и саксонскую короны, и назначил своим первым министром Брюля, заклятого врага пфальцграфов и Гогенцоллернов{7}.
5
Представитель Людовика XV в Берлине, Валори, утверждал, что войну за Австрийское наследство развязала Мария-Терезия и вся ответственность за дальнейшие события лежит на ней, однако французский дипломат признавал, что завоевания Фридриха II подлили масла в огонь. См.: