Это не идеологический лозунг и не следствие политических симпатий группы, исследовавшей процессы в Таджикистане. Это неизбежность социальных закономерностей, столь же жестких, как и законы Ньютона. Либо очередной тоталитарный террор, не сравнимый со всеми предшествующими и изводящий под корень традиции последних 70 лет и ту почву, на которую эти традиции опирались, либо — восстановление этих традиций. Поскольку изведение под корень возможно лишь за счет уничтожения народа, то восстановление традиций (и советских, и предшествующих) в их правах — неминуемо. И горе тому, кто пойдет против русских сайгаков и хайдаршарифов из глубин России, поднявшихся на защиту смысла и чести своего народа, смысла и чести 70 лет народной жизни и народного творчества.
Другое дело — как именно произойдет восстановление непрерывности исторической и духовной вертикали. И будет ли этот процесс обращен в будущее. Традиционализм в его современных формах (неотрадиционализм) ничего общего с фундаментализмом не имеет и не может иметь (если под фундаментализмом понимать ваххабитский террор). Именно две эти силы столкнулись в Таджикистане и, возможно, опыт Таджикистана имеет не региональное значение и не локальный философский и политический смысл.
Война нарастала. Это была горячая осень 1992 года. Бои в Курган-Тюбе и Кулябе завершились Хорогским перемирием, подписанным тремя силами: новой властью (так называемыми демократами), кулябцами и курган-тюбинцами, ленинабадцами и вновь создаваемым вторым фронтом в Гиссарс, возглавленном все тем же Кенджасвым.
28 июля 1992 г. Хорогское соглашение вступило в силу.
XV сессия ВС Таджикистана, назначенная на 10 августа, не могла начать работу из за отсутствия части депутатов от Ленинабадской, Кулябской областей и Гиссарского района.
12 августа она все же начала работу, и в тот же день утвердила постановление Президиума ВС об отставке бывшего Председателя Президиума С. Кенджаева. Большинством голосов был отменен закон «О президентской форме правления», а Президент тем самым лишался дополнительных полномочий.
На третий день работы сессии, 14 августа, в выступлении Ш. Юсупова, председателя Демократической партии Таджикистана было заявлено о необходимости отмены президентской власти в Таджикистане, как таковой. Это было только прелюдией к свержению Набиева.
18 августа Набиев едет в Курган-Тюбе. После его приезда ситуация в регионе дестабилизирована. Вряд ли можно возлагать ответственность за эту дестабилизацию на Набиева, чье положение уже весьма шатко. Гораздо более вероятно, что его противники ведут планомерную «охоту» на Президента, сознательно срывая Хорогские соглашения.
24 августа новая власть так называемых демократов зверски расправилась с народным депутатом генеральным прокурором республики Нурулло Ховайдулаевым, отстаивавшим до последнего остатки закона и конституции.
31 августа сторонники оппозиции (все еще — они называют себя «оппозицией»!), ворвались в президентский дворец и, не обнаружив там Набиева, взяли в заложники первых вице-премьеров республики Джамшеда Каримова и Тухтабоя Гафарова, вице-премьера Ха-бибулло Саидмуродова, управляющего делами Кабинета Министров Рамазана Мирзоева, советника Президента по военным вопросам Холбобо Шарипова. За Президентом охотятся, как за зверем, берут заложников. Общественное мнение в России остается безразличным. Еще бы, ведь охотятся демократы!
4 сентября — Чрезвычайная сессия парламента. Правительство и Президиум парламента в совместной декларации выразили недоверие Набиеву, заявив, что тот отстранен от власти. Решение — никакой конституционной силы не имеющее. Реакции — никакой.
7 сентября во второй половине дня Набиев отправился в аэропорт Душанбе, откуда он должен был вылететь в Ленинабад. Сопровождавшие его члены Верховного Совета внезапно, на пол-пути к аэропорту, повернули назад. В результате Р. Набиев прибыл в аэропорт один.
Группа боевиков, называемая «Штаб спасения отечества», созданная летом 1992 г. все тем же Ш. Юсуповым, приступила к захвату Президента. Кстати именно в этот «штаб» через полчаса после убийства генерального прокурора Таджикистана поступила информация о том, что «дело сделано». Новое «дело» делалось при соучастии российских военных, «сдавших» Р. Набиева по приказу из центра. Они услужливо пропустили боевиков, потребовавших, чтобы Президент подписал заявление об отставке. Президент вынужден был это сделать.
Вначале сдав все ключевые посты, затем выдав отречение без подписи, он в дальнейшем как бы выбыл из игры, «засел в бункер» в буквальном и переносном смысле этого слова. Находясь в Каратаге, в 60 км от Душанбе, на подземном войсковом командном пункте, предназначенном на случай войны, он периодически выходил на связь по ВЧ, спрашивал последние новости и тут же клал трубку.
Поздно вечером 7 сентября Президиум Верховного Совета Таджикистана рассмотрел заявление Президента Р. Набиева о его «добровольном уходе» с поста Президента и принял его отставку. В соответствии с Конституцией обязанности Президента оказались временно возложены на Председателя Верховного Совета Искандарова.
Последний 18 сентября 1992 г. подписал Указ о создании Национального министерства обороны.
В Москву направляется А. Абдуллоджанов, тот самый Абдуллоджанов, который теперь является премьер-министром при Президенте Рахмонове. Тогда он занимал тоже не малый пост — и. о. премьер-министра.
В ходе его встречи с Е. Гайдаром была достигнута договоренность о продаже нелегитимному режиму тяжелой броневой техники и вооружений. Поставка оформлялась за доллары. — Чьи?
10 октября 1992 г. в канун открытия Бишкекской встречи Набиев направил обращение к главам государств СНГ: «Я решил отозвать свое заявление об отставке, подписанное в условиях психологической и физической угрозы», — говорится в документе.
24 октября 1992 г. Кенджаев с боевыми отрядами врывается в Душанбе. Одновременно должны были начать действовать отряды в Кулябе и других районах республики. Однако, произошло предательство.
Председатель облисполкома Куляба оказался тем звеном, на котором была разорвана единая система действий юга и севера против так называемых исламистов. С. Сафаров действовал по законам военного времени, уничтожая того, кто предал кулябцев, и сорвал их наступление на Душанбе. Ответная пуля настигнет Сайгака Сафарова уже после победы Народного фронта Куляба над «исламистами». А пока — горы трупов на улицах Душанбе, Кенджаев с боями вырывается из ловушки.
3 ноября 1992 г. вступил в действие Указ и. о. Президента Таджикистана Искандарова о введении на территории Душанбе чрезвычайного положения и комендантского часа. Начались карательные мероприятия.
5 ноября 1992 г. началось наступление кулябцев, которые захватили совхоз «Туркменистан» Вахшского района, один из крупнейших центров «исламистской» оппозиции, а также Колхозабадский район и начали замыкать кольцо вокруг Кумсангирского района.
12 ноября 1992 г. Руководители вооруженных формирований Гиссарского, Регарского, Шахринауского районов республики, образовывают второй (северный) фронт. Душанбе — в кольце. Положение «исламистов» безвыходное. В этой ситуации единственный шанс для них — успеть сдаться хаджентцам. Для этого осуществляется следующий политический ход. Указанные выше руководители второго (северного) Гиссарского фронта выдвигают высшему руководству Таджикистана пакет ультимативных требований, в числе которых — немедленный роспуск правительства так называемого национального примирения, так называемого Госсовета и прочих антиконституционных структур, а также приостановление деятельности всех политических партий и движений, разоружение незаконных штабов и отрядов самообороны и пр.
Такой ультиматум — это требование по сути безоговорочной капитуляции. Но для «исламистов» важно сейчас другое — кто примет капитуляцию. Для них главное, чтобы это не были кулябцы.
На 16 ноября 1992 г. по указу Председателя ВС республики Искандарова назначается XVI сессия Верховного Совета Таджикистана. Эта сессия собирается не в Душанбе, а в Ходженте, куда «исламисты» ползут на коленях с просьбой о помиловании. И им есть, зачем торопиться.