Июльские казни 1570 г. коснулись только земской приказной среды и не имели отношения к опричникам. Казненные принимали активное участие в посольских делах. Так, Иван Михайлович Висковатый был выдающимся организатором русской дипломатической службы, уму которого удивлялись все иностранные послы. Он смело высказывал свою точку зрения по различным вопросам. Как в 50-е годы наперекор Избранной раде, так и в 70-е он выступал решительным сторонником войны за Прибалтику. Его суждения о церковной живописи расходились со взглядами митрополита Макария. В 1566 г. Висковатый приложил особые «речи» к приговору Земского собора. Вплоть до 1570 г. он оставался доверенным лицом царя.
Чем объясняется такая жестокость расправы над недавно ближайшими сподвижниками царя? Официальная современная версия («изменное дело», хранившееся в Посольском приказе) гласила, что лица, которых постигла казнь, «составили заговор против… жизни» царя. Опричный боярин Афанасий Вяземский был убит Григорием Ловчиковым за то, что якобы предупредил новгородцев о готовящемся походе.
С делом о «новгородской измене» не связываются казни тех лиц, которых перечисляет опись дел Посольского приказа. Алексей Данилович Басманов вскоре погиб от руки собственного сына, позднее тоже казненного. Заплечных дел мастер Ловчиков и сам погиб позднее, отвезя очередной донос царю. По-видимому, серьезные финансовые затруднения в обстановке начавшегося экономического упадка вызвали у Ивана чувство раздражения против тех, кто был ответствен за сбор податей и пошлин, т. е. против казначеев (Н. Фуников) и руководства приказа Большого прихода (Иван Булгаков). В ходе опричных переселений вскрылась также неупорядоченность поместных дел, находившихся в ведении Василия Степанова. Подобно тому как новгородским походом Грозный покончил с политической обособленностью Новгорода, так теперь он физически расправился с Земской думой и приказами, приобретшими некоторую видимость самостоятельности и обособленности. Строительство централизованного аппарата власти в России шло далеко не прямолинейным путем. Сначала Грозный сам создал дублирующую друг друга систему приказов и дум, что неизбежно повлекло за собой обособление земщины, подчиненной Боярской думе и общегосударственным приказам, потом, упорно не желая отказываться от государева удела, он не нашел никаких иных средств для подавления земщины, кроме физического истребления ее руководства. События июля 1570 г. показали, что после выполнения основных задач по борьбе с пережитками политической раздробленности опричнина явно изжила себя.
С 1570 г. начинается ее постепенный упадок. В этом году погибли и опричные бояре А. Д. Басманов и З. И. Очин-Плещеев, окольничий В. И. Вяземский. В этом же году впервые за последние пять лет думцы вместе с опричниками подписали совместный приговор по внешнеполитическим делам: до этого всеми внешними сношениями ведала по преимуществу Земская дума.
Во второй половине 1570 г. началось осуществление договора с Магнусом. Однако осада Ревеля, ведшаяся с августа 1570 г. до марта 1571 г. силами опричного и земского войск, не увенчалась успехом. Заключив в декабре 1570 г. в Штеттине договор со шведским королем Юханом III, датский король Фредерик II фактически перестал быть союзником России. Зато на следующий год русские послы добились ратификации перемирия с Речью Посполитой.
Установление мирных отношений России и Речи Посполитой возродило надежды европейских государей на вовлечение России в антиосманскую лигу. Идею союза России с Римской империей, что должно было тотчас повлечь совместные действия против османов, развивал Курбский в беседах с габсбургским агентом в Польше аббатом Циром в ноябре 1569 г. и весной 1570 г. В мае 1570 г. с призывом выступить против «неверных» к Ивану IV обратился венецианский дож. Собирался было направить в Россию своего посла Портико и римский папа. Вопреки ожиданиям европейских держав Иван IV был весьма далек от мысли об участии в антиосманской лиге. В Азове к весне 1569 г. находилась 17-тысячная османская армия со 100 орудиями. Направившись к Астрахани, она соединилась с 40-тысячным крымским войском. Неудача османов в строительстве канала между Доном и Волгой избавила Астрахань от артиллерийского обстрела соединенных сил, а отказ янычар от зимовки в Поволжье спас город от регулярной осады. В этих условиях посольство Новосильцева в Стамбул (январь-сентябрь 1570 г.) имело целью восстановить дружественные русско-турецкие отношения. Султан потребовал уничтожения крепости на Тереке и открытия волжского пути для турецких купцов, т. е. фактически отказа России от активной политики на востоке. 8 апреля 1571 г. в Стамбул отправился новый посол, который должен был согласиться на поставленные требования. В условиях активной подготовки крымского хана к военным действиям против России не оставалось иного выхода.
Уже в начале сентября 1570 г. стало известно о появлении татар под Новосилем и Рыльском. В середине сентября пришли сведения о походе Девлет-Гирея на Тулу и Дедилов. Зимой 1571 г. было решено полностью реорганизовать систему обороны южных границ. Осуществлять эти мероприятия должен был виднейший полководец князь М. И. Воротынский. 16 февраля 1574 г. он подписал устав сторожевой и станичной службы. Новая оборонительная система (Засечная черта) должна была сочетать подвижные элементы с крепостями. Стремясь не допустить реализации этого плана, Девлет-Гирей в апреле 1571 г. двинулся на Москву, пользуясь бедственным положением России. 1571 год выдался очень тяжелым для страны. Снова свирепствовал голод. Моровая язва, по словам англичанина Дженкинсона, «похитила тогда около трехсот тысяч человек».3 Чума охватила не только Россию, но и соседние страны, в том числе Польшу.
Крымское войско, насчитывавшее от 40 до 200 тыс. человек, быстро продвигалось на север. Девлет-Гирей сжег тульские посады, разбил под Серпуховом опричный отряд Я. Ф. Волынского. 16 мая Грозный двинулся было к Серпухову, но многие опричники не вышли на службу, и испуганный вестями о быстром продвижении хана царь из-под Серпухова стремительно направился через Александрову слободу к Ярославлю, а потом бежал в Белозерский монастырь. Девлет-Гирей 23 мая неожиданно появился под стенами столицы, куда прибыли государевы воеводы, расположившиеся на улицах Якиманке, Таганском лугу, на Большой улице (ведшей от Варварки к пристани), за Неглинной.
По распоряжению хана крымцы подожгли посады, прежде всего за Неглинной. Поднявшаяся буря разнесла огонь на Арбат и Кремль, где сгорели все церкви и деревянные дворы. После взрыва Пушечной избы загорелся и Китай-город, выгоревший дотла. В огне и дыму погибли И. Д. Вельский, М. И. Вороной-Волынский и многие другие воеводы. Испугавшись «пожарного зноя», Девлет-Гирей отступил от Москвы, захватив огромное количество имущества и пленных. А вскоре, вдоволь намолившись в северных монастырях, в сожженную столицу вернулся Грозный. Город лежал в пепле и развалинах. «Не осталось ни одного деревянного строения, даже шеста или столба, к которому можно было бы привязать коня», — рассказывают Таубе и Крузе. Лишь кое-где торчали каменные трубы. Весь город был наполнен обугленными трупами. Чтобы очистить его, пришлось «наряжать посоху» (вспомогательные отряды) из других городов. Число жертв было огромно. Ведь в Москву, спасаясь от нашествия крымцев, собрались беженцы (по разным подсчетам — 100–120 тыс. человек) из ближайшей и дальней округи. По словам Дженкинсона, поход Девлет-Гирея на Россию в 1571 г. стоил жизни 300 тыс. человек.