— Рад видеть вас всех, господа, — голос императора был ровным и спокойным. — Вы совершили невозможное, за что вам низкий поклон, — он действительно поклонился. — Но это — только начало. И вы все это знаете.
— Знаем, Ваше величество, — тоже поклонился генерал Сабов, кряжистый человек лет пятидесяти, выглядящий квадратным. Его выдающаяся вперед челюсть и грубое лицо создавали впечатление, что это тупой вояка, но умные ироничные глаза доказывали обратное. — Я хотел бы озвучить нашу общую просьбу рассказать о себе.
— Хорошо, — кивнул Алексей. — Судя по многим фактам, я — из далекого прошлого Росса. По крайней мере, у меня на родине сейчас у власти находится человек, которого здесь знают под именем Иосайфа Железного. Языки наших стран очень похожи, обычаи почти идентичны. Однако моя родина еще не вышла в космос.
— Крайне интересно, — с прищуром посмотрел на него Мийко Равич, входящий в десятку самых богатых людей страны. — Но как вы оказались здесь?
— Если бы я знал… — развел руками император. — Я — боевой офицер, у нас шла война.
Он коротко рассказал о том, как попал на Белый Крейсер, не упоминая, естественно, о Викторе. Затем поведал о том, что произошло на борту.
— Так вы утверждаете, что не знали, что делаете, садясь на трон? — подозрительно прищурился генерал.
— Не знал, — подтвердил Алексей, он осознавал, что его сейчас допрашивают, и от результатов этого допроса зависит, станут его поддерживать или нет, поэтому старался отвечать, выверяя каждое слово, чтобы не сказать лишнего. — И я не хотел становиться императором, когда понял, в чем дело. Решил принять эту ношу, только когда узнал, что Росс — это тоже Россия в будущем. Когда увидел портрет Иосайфа Железного и понял, что это — наш товарищ Сталин. А я России присягу давал!
В глазах Сабова мелькнуло одобрение. Он прокашлялся и спросил:
— А почему товарищ? Ведь ваш Сталин, насколько я понимаю, император…
— Фактически — да. Формально — нет. Он правитель, на которого народ буквально молится. Дело в том, что в России двадцать шесть лет назад произошла революция, в результате которой к власти пришла партия, добивающаяся социальной справедливости. Товарищ Сталин — глава этой партии, руководитель государства. Он получил аграрную неразвитую страну и за пятнадцать лет сумел развить ее промышленность. Да, он действовал порой очень жестоко, но я не уверен, что был другой выход.
Монархисты переглянулись, но ничего не сказали, явно обдумывая слова императора.
— А вы способны, если понадобится, действовать решительно? — осторожно поинтересовался еще один из них, профессор социологии и экономики столичного университета Владек Рогов.
— Если понадобится — да! — жестко заявил Алексей, и сам удивился жесткости своего ответа. — Я еще не слишком много знаю, но вижу, что в Россе творится кошмар. Господа демократы власть просто так не отдадут, хоть они сейчас и ушли в тень, но от этого мало что изменилось. Им принадлежат средства производства.
— Ну, положим, не все принадлежат им, — тонко усмехнулся Равич. — Многое — в наших руках. Но вы правы, далеко не все.
— Я вообще считаю, что оружейные и судостроительные заводы должны находиться в собственности государства, — тяжело посмотрел на него император.
— Полностью с вами согласен, Ваше величество, — в первый раз назвал его императорским титулом промышленник, после чего склонил голову. — Хотя участие частного капитала в военных производствах и допустимо, но контрольный пакет должен находиться именно в руках государства.
— Рад, что мы с вами понимаем друг друга, — улыбнулся Алексей. — Прошу садиться, господа. Нам с вами нужно обсудить первоочередные задачи.
Монархисты снова переглянулись, пошептались и расселись за длинным прямоугольным столом, во главе которого сел император. Он некоторое время молчал, оглядывая одного за другим, и от его пронзительного требовательного взгляда многим становилось не по себе. А затем заговорил:
— Господа, благодаря вашим усилиям и энтузиазму народа после моей коронации нам удалось взять власть почти без пролития крови. Но это еще не значит, что без ее пролития эту власть удастся удержать. Благодаря действиям генерала Тарковича демократы понесли немалые потери, но совершенно, по моему мнению, недостаточные. Считаю, что все, участвовавшие в развале страны, должны понести наказание.