— Это какой-то морской помойный ящик! — воскликнул он.
Действительно, трудно было найти более точное определение. И он добавил:
— Ну а теперь можно выкинуть ее за борт.
— Отнюдь нет, мой дорогой Фильоль, — возразил месье Буркар.
— А что вы собираетесь делать с этой акулой, капитан?
— Разрезать ее на куски, чтобы использовать все, что имеет хоть какую-то ценность. И между прочим, это должно быть вам интересно, доктор, жир, извлекаемый из акул, никогда не застывает. Он обладает теми же качествами, что и жир тресковой печени. А из высушенной и отполированной шкуры делают всякие безделушки. Переплетчики используют ее для изготовления шагрени, а столяры полируют ею дерево.
— Может быть, вы еще скажете, капитан, что мясо акулы съедобно? — спросил доктор Фильоль.
— Конечно, а акульи плавники пользуются таким спросом в Поднебесной империи,[85] что идут на рынках по семьсот франков[86] за тонну. А поскольку нам, в отличие от китайцев, не понять прелести этого блюда, то мы готовим из акул рыбий клей для осветления вин, пива и ликеров, и надо сказать, лучшего качества, чем осетровый. Кроме того, если вас не раздражает привкус рыбьего жира, акулий филей[87] очень даже недурен… Как видите, эта рыбка кое-чего стоит!
Двадцать пятого апреля месье Буркар сделал в судовом журнале запись о прохождении экватора.
Погода стояла ясная, и с восходом солнца капитан определил долготу и рассчитал местное время. В полдень, когда солнце прошло верхнюю точку, учтя расстояние, пройденное за это время, капитан вычислил широту и окончательно определил время по хронометру.
Результаты наблюдений можно было считать весьма точными. Завершив их, капитан Буркар провозгласила:
— Друзья мои, мы только что пересекли экватор, и «Святой Енох» вернулся в северное полушарие.
Так как доктор Фильоль — единственный человек на борту, впервые пересекший экватор, — избежал крещения в Атлантике,[88] то и на этот раз его избавили от не слишком приятной процедуры. Все ограничилось тем, что офицеры в кают-компании, а матросы на баке выпили за успех плавания. Матросы получили двойную порцию водки, как всегда после швартовки очередного кита.
И несмотря на мрачные предчувствия, Жан-Мари Кабидулен все же чокнулся с боцманом Оливом.
— Добрая чарка всегда впрок, — сказал боцман своему товарищу.
— Это точно! — ответил бочар. — Только я как думал, так и буду думать дальше, не переменюсь.
— Ну и не меняйся, старина, а выпить все-таки выпей.
В апреле в этой части Тихого океана ветры обычно слабые, и «Святой Енох» почти не двигался с места. Боже, какими бесконечно длинными казались дни! С утра до вечера и с вечера до утра волны покачивали судно по своей прихоти. Люди искали развлечений в разговорах или в чтении, либо погружались в сон, чтобы забыть о времени. Оно как будто замерло под лучами тропического солнца.
Днем двадцать седьмого апреля месье Буркар, офицеры, доктор Фильоль, а также боцман Олив и папаша Кабидулен, сидя на юте, болтали о том о сем.
Старший офицер обратился к бочару:
— Ну согласитесь, Кабидулен, девятьсот бочек жира в трюме — совсем неплохое начало охотничьего сезона?
— Девятьсот бочек, месье Эрто, — ответил бочар, — это не две тысячи, и заполнить оставшиеся тысяча сто — это не то же самое, что наполнить кружку на камбузе![89]
— А это значит, — смеясь заметил лейтенант Кокбер, — что мы не встретим больше ни одного кита…
— И что огромный морской змей их всех проглотил! — в том же шутливом тоне добавил лейтенант Алотт.
— Возможно, — проворчал бочар, оставаясь по-прежнему серьезным.
— Папаша Кабидулен, — спросил капитан Буркар, — так вы, стало быть, все еще верите в это чудовище из чудовищ?
— Еще как верит, упрямец! — сказал боцман Олив. — Он на баке только об этом и говорит.
— Я и дальше буду говорить! — подтвердил бочар.
— Ладно! — сказал месье Эрто. — Я не вижу в том особого вреда для большинства наших людей, они ведь не верят россказням Кабидулена. А вот что касается младших матросов, тут другое дело. Я боюсь, что в конце концов он их запугает.
— Тогда сделайте одолжение, попридержите язык, Кабидулен, — приказал месье Буркар.
— А собственно почему, капитан? — ответил бочар. — По крайней мере, экипаж будет знать, чего ожидать, и когда они увидят змея или какое-нибудь другое морское чудовище…
— Как, — спросил месье Эрто, — вы считаете, что мы его увидим, этого пресловутого морского змея?
86
Франк — денежная единица Франции и некоторых других стран, делится на 100 сантимов (в просторечии — су).
88
Крещение в Атлантике — старинный шутливый морской обычай; человек, впервые пересекающий на судне экватор, окунается — в одежде — в воду, налитую в специально устроенный из брезента временный бассейн на палубе.