Несколько кораблей пересекали бухту,[11] одни несли к востоку наполненные ветром паруса, другие прочерчивали пространство темными клубами дыма. И месье Буркар провожал завистливым взглядом своих более удачливых коллег, уже покидавших порт. Само собой разумеется, он высказывался по этому поводу весьма благопристойно и даже на таком расстоянии никогда не позволил бы себе употребить выражения, которые на его месте произнес бы с досады почти всякий морской волк.
— Да, — сказал он месье Брюнелю, — эти достойные люди уже плывут, подгоняемые попутным ветром, а я все еще в порту и не могу отчалить! Иначе как невезением это не назовешь, такого со «Святым Енохом» еще не случалось…
— Раз уж не удается выйти в море, месье Буркар, придется запастись терпением, — посмеиваясь, ответил месье Брюнель.
— Что я и делаю вот уже две недели! — с горечью воскликнул капитан Буркар.
— У вашего корабля хорошая оснастка,[12] и вы быстро наверстаете потерянное время… Одиннадцать узлов[13] при хорошем ветре, это ведь немало! А скажите-ка, месье Буркар, доктор Синокэ все еще не поправился?
— Увы, нет! Наш славный доктор по-прежнему болен! Вообще-то ничего серьезного, но ревматизм приковал его к постели не на одну неделю! Кто бы мог ожидать этого от человека, для кого море — дом родной. За последние десять лет мы избороздили с ним Тихий океан вдоль и поперек.
— А может быть, — осторожно предположил портовый офицер, — именно в этих странствиях он и заработал себе хвори?
— Скажете тоже! — решительно возразил месье Буркар. — Заработать ревматизм на борту «Святого Еноха»! А почему бы не холеру или желтую лихорадку? Как подобная мысль могла прийти вам в голову, месье Брюнель?
И месье Буркар изумленно развел руками, потрясенный такими несуразными словами. «Святой Енох»… так превосходно оснащенный, такой удобный и непроницаемый для сырости корабль! Ревматизм! Его скорее можно схватить в зале ожиданий мэрии или в салонах супрефектуры, чем в кают-компании![14] Ревматизм! А почему же тогда его нет у капитана? Ведь он не покидает свой корабль ни во время заходов в порты, ни когда стоит на якоре в Гавре… Квартира в городе? Зачем, когда на борту есть каюта! И он не променяет корабль на самый комфортабельный номер в отеле «Бордо» или в «Терминюсе»… Ревматизм! У него и насморка-то сроду не было! Да и когда это вообще на «Святом Енохе» кто-нибудь чихал?
Этот достойный человек вошел в азарт и долго еще продолжал бы в том же духе, если бы месье Брюнель не прервал его:
— Ясно, месье Буркар, доктор Синокэ подцепил свой ревматизм, когда ходил по твердой земле, а не по морю. Но раз уж доктор его подцепил, то как тут не верти, а отправиться в море не может.
— И самое скверное, — вставил месье Буркар, — что, несмотря на все старания, не могу найти ему замены.
— Терпение, капитан, главное, терпение! Я уверен, что в конце концов вам попадется какой-нибудь молодой врач, сгорающий от желания постранствовать и поглядеть на мир. А что может быть привлекательнее для новичка, чем китовая охота на просторах Тихого океана?
— Да, месье Брюнель, казалось бы, отбою не должно быть от желающих… а их что-то не видно. И у меня все еще нет никого, кто умел бы держать в руках ланцет и скальпель или натяг и скобель.
— А кстати, — спросил месье Брюнель, — не ревматизм, я полагаю, мешает выйти в море вашему бочару?
— Нет, у бедного папаши Брюлара не действует левая рука, он совсем не может ей пошевелить, и у него к тому же болят ноги.
— Стало быть, затронуты суставы?
— Похоже, что так. Брюлар, действительно, не в состоянии отправиться в плавание. Однако не мне вам говорить, месье Брюнель, что на судне, предназначенном для китовой охоты, бочар так же необходим, как и гарпунеры.[15] И нужно найти бочара во что бы то ни стало!
Месье Брюнель любезно согласился с тем, что руки и ноги у папаши Брюлара отнялись отнюдь не от ревматизма, ведь «Святой Енох» не уступает санаторию, и экипаж — капитан безусловно прав — совершал плавания в наилучших санитарных условиях. Однако доктор Синокэ и бочар не в состоянии принять участие в предстоящей кампании, — в этом ни у кого не может быть сомнения.
Кто-то окликнул месье Буркара, и тот обернулся.
— Это вы, Эрто? — сказал он, дружески пожимая руку старшему офицеру. — Рад вас видеть. Надеюсь, на сей раз вы пришли с доброй вестью?
— Возможно, капитан, — ответил месье Эрто, — возможно. Я пришел предупредить вас, что час назад какой-то человек приходил на судно.
11
Бухта — здесь: небольшой залив, врезанный в глубь суши, защищенный от ветра и волнений.
12
Оснастка — снасти (канаты, веревки), которыми снабжено судно; иначе называется такелаж.
13
Узел — единица измерения скорости корабля, равная одной морской миле (1852 м) в час.
14
Кают-компания — общее помещение на судне (для командного состава), в котором собираются для обеда, отдыха и т. п.
15
Гарпун — метательное орудие для охоты (главным образом на морских животных) — острый зубчатый наконечник, изготавливался из камня, кости, затем металла. Соединен с древком, которое привязано к длинной веревке. Гарпунер — специально обученный матрос, вооруженный гарпуном.