Старый воевода любовался своими невестками и временами ловил себя на мысли, что ему слишком уж повезло…
Была здесь и Авда, в судьбе которой он принял самое близкое участие. Бедной женщине выпала трудная доля: в детстве потеряла родителей, росла вдвоем с братом, потом попала в сарматский плен, потеряла брата, а став женой Фалея, потеряла и мужа.
Возвратившись в Загорье, она не захотела покинуть пепелище: несчастная цеплялась за память о близких и на что-то надеялась. Тогда Добромил созвал своих бывших воинов, и они построили ей дом — в честь воинских заслуг Фалея. Когда у нее родилась дочь, она, как пожелал в свое время Фалей, назвала се Ксенией — по имени его матери. Потом она обратила внимание на сироту-мальчишку, потерявшего всех близких, взяла его к себе и заменила ему мать. Так миновало три года. О новом замужестве она и слышать не хотела, но жизнь брала свое. Авда была молода и хороша собой. Ореша, племянник Добромила, статный молодой воин, зачастил к ней в Загорье. Был он весел, смышлен, надежен в битве и в дружбе — за то и отличал его воевода Добромил, верил ему, как сыну. Приглянулась Ореше Авда, чуть ли не каждый день бывал у нее. Она и его не приняла бы, да был он рядом с Фалеем в той последней битве в Тавриде, и она снова и снова просила его рассказать, как погиб муж. Ореша с восхищением отзывался о могучем эллине, и это его чувство сблизило ее с ним. Она стала женой Ореши и переехала к нему в Вежино. Время понемногу смягчило ее боль, новые заботы отвлекали ее от мыслей о брате и Фалее. Она все чаше улыбалась и понемногу забывала впечатления страшных дней в сарматской степи.
— Едут, едут! — закричали дети.
По селу с серебристым звоном мчалась свадебная тройка, а за ней тянулся свадебный поезд. Перед домом Добромила возница остановил разгоряченных коней, Апрелька и Ива сошли с коляски, ступили на разостланные на земле домотканные ковры, поклонились родителям, после чего получили их благословение. Потом старый воевода пригласил молодых и гостей за столы. Не успели усесться, как опять зазвенели бубенцы: приехала Бояна со своим мужем и его родными, ступила на землю, статная, светлая, счастливая, поприветствовала родителей, расцеловала жениха и невесту. Добрые, крепкие побеги дала семья Добромила, долги, шумны праздники у россов — гулять так гулять! Радуйся, человек, живи, дыши, вбирай в себя счастье и мудрость жизни! Холоден и туманен век того, кто не знает вкуса свободы, радости и любви!
Вечерами на высоком берегу Вежи загорались праздничные костры, начинались хороводы, и далеко над рекой плыли песни.
А на третий день люди расступились перед сладкозвучным певцом Мовой.
Легок и скор Мова, он всюду, где люди. Он ходил по росской земле, нигде подолгу не задерживаясь, и всюду его принимали как самого дорогого гостя, потому что Мова — память, глаза, сердце и уши народа; под звуки гуслей он оживлял минувшие времена и сквозь них видел времена сущие и грядущие.
Мова поклонился хозяевам, поклонился молодым, поклонился гостям, потом коснулся пальцами струн и начал сказывать бывальщину. Затихли слушатели, боясь пропустить хоть одно слово.
В голосе певца оживали памятные всем события — нападение степняков на росскис села, готское нашествие, война с готами, подвиги росских воинов и доблестнейшего из них — Евстафия Доброслава…