— С чем-то справились бы, с чем-то нет, — Даррен развел руками, — а расклад был такой, что барон в последнюю очередь обратился бы к верной дружине. Дворяне, знаешь ли, люди своеобразные: на кого-то и вправду плюют свысока… зато тех, кто им, таким благородным служит, часто воспринимают как членов семьи. Младших, конечно, временами даже достойных порки, а тем не менее.
Заставить членов семьи копаться в собственном дерьме или грязном белье для баронов с графьями хуже всякого позора. А вот прибегнуть для этих целей к помощи одинокого наемника — другое дело.
Некоторое время Даррен молчал, помешивая в котелке похлебку. А затем продолжил свой рассказ:
— К чести Ковенгарта, он сумел быть благодарным. И не только по меркам торговца: я тебе деньги, ты мне товар. Смог-таки снизойти к простолюдину и наемнику. Когда я его выручил, барон сказал: «отныне всегда можешь на меня рассчитывать». И подарил этот перстень — как знак доверия и расположения.
С этими словами наемник протянул Ирайе золоченый ободок, украшенный крохотным изображением коровьей головы — фамильного герба Ковенгартов.
— Всегда… думаю более подходящего момента, чтоб рассчитывать на его помощь, мне при жизни и не дождаться!
В тот миг, когда Ирайа осторожно дотронулась рукой до перстня, видение настигло ее прямо при свете дня. Буквально врезалось в нее налету, подобно оплеухе… нет, удару дубины. В глазах потемнело, а голос Даррена зазвучал как-то тягуче и почти неразборчиво.
Девушка увидела себя, закованную в цепи посреди каменной темницы. Увидела Даррена — изрубленного, лежащего в луже крови, но так и не бросившего меч. А венчал нежданную грезу человек, облаченный в серый плащ с капюшоном. Знакомое одеяние члена Серого Ордена. Лицо человека было скрыто, зато рука, не таясь, неумолимо тянулась к хрустальному шару…
— Нет! Нет! — вскричала Ирайа, приходя в себя, — Даррен… не надо идти к замку! Нас там… ждет… смерть! Нас предадут!
— Что за чепуха? С какой стати? — возмутился в ответ наемник, — какое предательство — тебя твои видения совсем разума лишили? Во-первых, барон Ковенгарт человек благородный, человек чести. А во-вторых… он все-таки человек! И даже близко не похож на Лаин. С чего ему предавать меня? Тем более убивать?
— Лаин… — Ирайа усмехнулась, вновь напомнив себя прежнюю, — а разве других врагов, кроме Лаин, у нас не осталось? Забыл про Серый Орден?
— Серый Орден! — повторил Даррен презрительно, — да много ль он стоит — без своего шарика и без Магистра!
Дальнейший путь прошел в молчании, а к вечеру из-за леса показался баронский замок. Выглядел он и впрямь внушительно: с высоченными каменными стенами — почти отвесными; донжоном, похожим на скалу и четырьмя, почти вплотную примыкающими к нему башнями. Над башнями трепетали под ветром флаги. А вокруг замка, насколько хватало глаз, расстилались зеленые луга с пасущимися коровами. Главным богатством баронского рода Ковенгарт.
Мост через ров еще не успели поднять на ночь. Однако стража у замковых ворот встретила двух пришельцев без тени радушия. Вскинув алебарды, баронские ратники вмиг встали на пути Даррена и его спутницы.
— Мы к барону, — сказал наемник, не стушевавшись и предъявив перстень. Что, вопреки надеждам Ирайи, возымело действие. Один из стражей окликнул кого-то по другую сторону ворот, и спустя примерно полчаса к подъемному мосту пожаловал сам местный владетель.
Никакого серого плаща барон не носил, предпочитая зеленый дублет. И лица не прятал, причем оказалось это лицо моложавым и довольно приятным; обрамленным каштановой волнистой шевелюрой. По пути к воротам Максимилиан Ковенгарт беспрестанно смеялся — не то самодовольно, не то от искреннего веселья. И лишь оказавшись лицом к лицу с Дарреном и его спутницей, смеяться перестал. Сохранив, впрочем, улыбку.
— Ах, Даррен, друг мой! — воскликнул барон, — несказанно рад видеть тебя снова! Что же привело тебя к моему порогу на сей раз?
— Беда, — коротко и просто отвечал наемник, — иначе б и не вспомнил.
Вилять и кокетничать он не видел смысла.
— Не печалься, — Ковенгарт похлопал Даррена по плечу, — твоя беда теперь и моя беда тоже. Помогу, чем смогу. Только… прости, друг, но кто это с тобой? Вроде эльфийская кровь… но не эльфийка.
Проницательности барону было не занимать. Под солнцем кожа Ирайи успела сделаться почти человеческой, утратив лиловый окрас Лаин. Однако острые уши выдавали эльфийское происхождение. Хотя до изящной красоты уроженцев Хвиэля спутнице Даррена было ох, как далеко.